Вячеслав Федоров - Оружие Победы

«Озабочен» судьбой Ленинграда был и Гитлер. 5 апреля 1942 года он потребовал: «Ленинград должен пасть… Из-за голода население города сократилось до двух миллионов. Можно себе представить, что ожидает население Ленинграда в дальнейшем. Разрушение города саперами и артиллерийскими обстрелами только завершит процесс уничтожения… Только один владыка может быть на Балтике — внутреннем немецком море».

За несколько дней до этого Гитлер отдал распоряжение начать операцию «Айштосс» по уничтожению Балтийского флота. Немцы выждали, когда увеличится световой день, а погода будет постабильнее.

Стоявшие у причальных стенок и вмерзшие в лед корабли были хорошей мишенью, но их еще следовало… рассмотреть. Маскировка размыла очертания крейсеров и эсминцев. Для успешного проведения операции в город были заброшены разведчики, которые должны были корректировать бомбовые удары.

Операция началась 28 марта силами 1-го авиакорпуса 1-го воздушного флота и осадной артиллерии 18-й армии.

За месяц в шести массированных налетах приняло участие более трехсот самолетов. У них была одна цель — корабли.

Вот хроника лишь одного дня — 25 апреля, отраженная в боевом журнале крейсера «Максим Горький».

«…16 ч. 41 м. — противник начал обстрел района стоянки.

19 ч. 00 м. — левый борт 10 градусов, два Ме-109.

19 ч. 01 м. — пикирующий бомбардировщик противника идет на корабль.

19 ч. 09 м. — зенитки сбили Ю-87, упал за кормой корабля.

19 ч. 12 м. — разрыв снарядов в районе первой башни, разрыв снаряда по носу правого борта: три самолета Ме-109, на стрелке загорелся склад.

19 ч. 30 м. — правый борт, пять самолетов Ме-109.

19 ч. 42 м. — разрыв снаряда в воздухе с правого борта. На кормовом мостике ранены три краснофлотца».

Но это был не самый жаркий день. Накануне в районе стоянки крейсера разорвалось 150 бомб и 50 снарядов дальнобойной артиллерии. Прямых попаданий в корабль не было, но от осколков погибло три краснофлотца и пять ранено.

Прицельность вражеского огня была очевидной. Разрывы снарядов все ближе продвигались к кораблю. Радисты лихорадочно прощупывали эфир и наконец засекли сигналы вражеского корректировщика. А разведчики обнаружили его в районе стоянки корабля.

Командир крейсера А.Н. Петров, будучи уже вице-адмиралом в отставке, вспоминал о самых трудных днях, которые пережил корабль:

«Защита неподвижного корабля стоила большого труда. Беда была в том, что мы не могли маневрировать и уходить от обстрела. Надо было искать какие-то способы защиты. Но какие? Выручил опыт бывалых моряков.

В Ленинградском торговом порту было много кип не вывезенного хлопка. А кто-то вспомнил, что еще в Гражданскую войну подобные кипы использовались для прикрытия палуб кораблей от бомб и снарядов. Спрессованный хлопок при попадании бомб и снарядов хорошо пружинил и ослаблял удар. Закрыли им верхнюю палубу крейсера и прикрыли зенитчиков. Во время одного из налетов около корабля упало 14 бомб и разорвалось несколько снарядов. В кипах хлопка застряли тысячи осколков. А если бы не хлопок, то весь 2-й дивизион был бы выведен из строя.

За все время блокады врагу не удалось заставить замолчать орудия крейсера.

Условия блокады вынуждали решать и другие жизненно важные для города задачи. Так, например, экипаж крейсера восстановил водопровод и наладил водоснабжение в Октябрьском районе Ленинграда. Вместе с рабочими Адмиралтейского и Судостроительного заводов краснофлотцы построили более ста грузовых тендеров, которые сыграли большую роль в доставке осажденному городу продовольствия и боеприпасов через Ладожское озеро и в эвакуации детей и раненых воинов».

В архиве Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника хранится письмо командира крейсера, адресованное трудящимся Горьковской области. Оно датировано 16 апреля 1943 года:

«…Проведенная областным комитетом ВЛКСМ комсомольская мобилизация для пополнения личного состава крейсера „Максим Горький“ из числа комсомольцев и молодежи Горьковской области имеет для крейсера большое значение. Присланные вами товарищи в количестве 137 человек во многом решили задачу доукомплектования крейсера личным составом.

Прошло более девяти месяцев службы ваших посланцев на корабле. Мы с гордостью сообщаем, что ваше доверие и надежды горьковчане оправдывают с честью. Мы не имеем ни одного случая, когда кто-либо из ваших товарищей за время выполнения боевых задач проявил неустойчивость и малодушие.

Отмечаем, что особую примерность в службе, в дисциплине при решении боевых задач проявили комсомольцы Михайлов, Киреев, Алексеев, Шилин, Малоземов, Шабашов, Кожин, Флеганов, Киселев, Мартюхин, Суриков, Азлин, Лебедев, Тажбулатов, Чистов и другие.

Просим вас передать комсомольским организациям, пославшим служить на подшефный корабль указанных товарищей, нашу благодарность».

Крейсер «Максим Горький» и эсминец «Сметливый» на защите Ленинграда. Рисунок военных лет.

Горьковская комсомолия пристально следила за судьбой крейсера. Осенью 1942 года на корабль отправилась делегация комсомольцев. В ее составе была Татьяна Андреевна Жданова. Она вспоминала:

«Мы не знали, что военное командование Ленинграда временно запретило въезд в город в связи с повышенной опасностью. 5 ноября из Горького отправился вагон подарков для подшефного крейсера. Нам предложили ехать этим же эшелоном, но в пути нас ждало пять пересадок.

Уладить дело взялся секретарь обкома партии Михаил Родионов. Он выхлопотал для нас самолет.

Полет проходил нормально, если не считать последнего часа, когда на подлете к Ленинграду наш „Дуглас“ снизился до самой земли. Внизу замелькали деревья, казалось, мы врежемся в них или упадем в воду Ладожского озера.

На аэродроме нас встречали моряки. В час ночи мы были уже на крейсере „Максим Горький“.

…Суровый, но по-прежнему приветливый военный Ленинград. В тишину ночи вплеталась глухая далекая канонада. Кругом ни огонька. Только патрули на секунду включали свои фонарики, проверяя документы.

Утром мы осмотрели крейсер, долго беседовали с краснофлотцами, рассказывали им о тыловом Горьком, о работе над военными заказами, фотографировались.

Мы должны были улететь 18 ноября, но положение под Ленинградом осложнилось. Самолеты не летали. В город перестали поступать газеты. Невольно мы ощутили на себе оторванность от мира и поняли, каково было ленинградцам переносить тяжелые дни, когда неизвестно, что происходило на фронтах.

На крейсере мы ощутили первую победную радость. По радио сообщили о боях под Сталинградом, в которых наши войска взяли верх над фашистами. Наш крейсер ликовал. Моряки еще крепились, а мы плакали от радости.