Николай Храмцовский - Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода

Было мнение, что подвиги Пожарского и Минина будто бы не были оценены по достоинству и даже забыты теми, кого спасли эти два великие мужа [188] См. статью господина Смирнова «Боярин и воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский», «Отечественные записки», 1849, № 12. .

Мнение это основывали на том, что Пожарский в конце 1613 года был выдан Салтыкову головой, и что Минин удалился от двора и жил в Нижнем Новгороде; но в последнее время обстоятельно доказано, что Пожарский до конца своей жизни постоянно пользовался милостями Михаила Феодоровича и родителя его, патриарха Филарета, начальство-вал войсками, был воеводой в разных местах; часто приглашался к государеву столу, присутствовал во время приема иностранных послов и на обоих свадьбах Михаила Феодоровича (1624 и 1626 годах) был вторым дружкой, а первая супруга его, Парасковья Варфоломеевна, была свахой с государевой стороны. Даже не раз царь оставлял его в Москве наместником, когда сам ездил на богомолье, и давал ему несколько раз в награду села, деревни и пустоши в поместное и отчинное владение.

Князь Дмитрий Михайлович скончался в 1642 году. Род его пресекся в мужской линии в 1685 году смертью внука его Юрия Ивановича [189] См. статью господина Смирнова «Боярин и воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский», «Отечественные записки», 1849, № 12. Род Пожарских по женской линии перешел в фамилии Репниных, Милославских, Долгоруковых, Куракиных и Голицыных посредством браков внучек князя Дмитрия — Анны, Агриппины и Евдокии. .

Долго благодарные потомки не знали с достоверностью, где покоится прах спасителя отчизны, а только предполагали, что местом последнего покоя избранника Божия был Спасо-Евфимиевский монастырь — усыпальница фамилии Пожарских. Наконец пытливая любознательность ученых открыла, что, действительно, прах Дмитрия Михайловича покоится в Спасо-Евфимиевском монастыре.

После сказанного о Пожарском, подтвержденного историческими фактами, можно за верное положить, что и удаление Минина из Москвы в Нижний также было не вследствие неблагодарности и забвения его услуг, а скорее, вследствие желания самого Минина отдохнуть после великих и трудных подвигов, насладиться плодами их в кругу своих соотчичей и положить кости в родной земле.

Козьма Минин скончался между сентябрем 1615 и июнем 1616 года. Потомство его прекратилось в лице сына его, стряпчего Нефедья, умершего около 1632 года [190] См. письмо протоиерея Рожанского к Н. А. Полевому в «Сыне Отечества», т. I, отд. III. Протоиерей Рожанский полагает, что сына Минина, известного в современных актах под именем Нефедья, звали не Мефодием, а Неофидом или Неофитом. У Минина были братья Сергей и Бессон, от одного из них, как некоторые полагают, происходят балахнинские купцы Минины. Также считают, по преданию, потомками сестры Минина, Дарьи, Подсевальщиковых, из которых в настоящее время есть купцы (в Казани) и мещане (в Нижнем), из последних некоторые служат в военной службе. Через Подсевальщиковых считаются потомками Дарьи Минишны проживающие в Нижнем: дочь чиновника Гурьянова Надежда и сын его, старший писарь 10-го стрелкового батальона Павлин Гурьянов; дочь нижегородского купца Тимофея Олисова Авдотья, мещанка Авдотья Колмыкова и купцы и мещане нижегородские Соснины, Вознесенские, Кожелевы, Каменевы, Ремизовы и Ветошниковы и казанские Кулыгин и Гончаров. Бывший нижегородский городской голова Ф. П. Переплетчиков деятельно трудился об открытии действительного происхождения Подсевальщиковых и прочих поименованных лиц от Дарьи Минишны, но фактов не было отыскано: все опиралось на одни предания. О братьях Минина см. «Нижегородскую сотную грамоту», «Акты Археографической экспедиции», т. III, №№ 71 и 85; о Подсевальщиковых — «Сын Отечества», 1838, № 1, отд. III и «Отечественные записки», 1842, № 7, отд. VIII. .

С восшествием Михаила Феодоровича на престол стала отдыхать Русь, изнуренная восьмилетней смутой; но не скоро закрылись глубокие раны, нанесенные ей искусными трудами иезуитов [191] Почти не подлежит сомнению, что первый самозванец был не что иное, как создание, хотя и неудачное, иезуитов, неутомимых ревнителей католической пропаганды. ; не вдруг успокоился и Нижний Новгород, долго вокруг него носились еще смуты и опасности.

В 1613 году около Ярославля злодействовали казаки и лисовчики; в Казани было еще много приверженцев Шульгина [192] Лисовчиками назывались в летописях и современных актах войска Лисовского. В то время как Москва приняла присягу Михаилу Феодоровичу, Шульгин с казанцами, бывши в Арзамасе, не хотел принимать присяги и уговаривал к тому казанцев и арзамасцев, но его не послушали. Он бежал в Казань, но казанцы не пустили его в свой город; потом Шульгин был схвачен и отвезен в Москву, а оттуда в Сибирь. См. Летопись о мятежах. ; по Низовью бродили шайки вольницы и Иван Заруцкий с преступной и жестоко наказанной Мариной и сыном ее. Мордва нижегородская также была непокойна. Нижегородцы беспрестанно ждали нападения. Врагам царя, врагам всякого порядка ненавистен был верный Нижний.

По восшествии своем на престол Михаил Феодорович повелел починить обветшавшие от времени укрепления Нижнего и набрать для защиты города достаточное число ратных людей.

Присланный на нижегородское воеводство князь Владимир Иванович Бахтияров-Ростовский мог только исполнить последнее повеление — набрал ратников из русских и из обруселых ливонцев и литовцев, живших в Нижнем; на починку же укреплений не было денег.

В начале 1614 года был произведен другой набор ратников в Нижнем и его области боярином князем Борисом Михайловичем Лыковым-Оболенским для похода под Тихвин, который осаждали шведы.

Зиму 1613–1614 года нижегородцы прожили под охранением собранного обоими князьями войска, но весной лишились этой защиты. Боярин князь Иван Никитич Одоевский, сделанный от царя начальником всего Поволжья, и помощники его — окольничий Семен Иванович Головин и бывший нижегородский дьяк Василий Юдин, — усмиряя Низовье, имели крайнюю нужду в подкреплении, почему Михаил Феодорович повелел послать к ним со всех поволжских мест ратных людей, в том числе и набранных Бахтияровым [193] Они зимовали в Казани. См. Летопись о мятежах. .

Немедленно по вскрытии Волги (11 апреля, во вторник, на шестой неделе Великого поста) четыреста стрельцов нижегородских под начальством Ивана Остренева, сто арзамасских со своим сотником и двести ливонцев и литовцев со своим головой Харламовым сели в лодки и отправились к Одоевскому; Лыков-Оболенский также увел своих ратников. Нижний остался без защиты, а опасность была ближе, чем предполагали.