В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие

Много потрудился Даниил. Почти вся Южная Русь была в его власти. Казалось, здесь соберется вся сила Русской земли; но не исполнилась заветная мечта Даниила: не смог он освободиться от татарского владычества, не смогли и преемники его совершить это. В другом конце Русской земли собралась сила ее, сбросившая с русского народа тяжкое иго и соединившая разрозненные области в одно целое, а Галицкая Русь распалась на части и попала под власть чужеземцев.

В 1264 году умер Даниил. Не столько доблестные воинские подвиги его и многочисленные победы остались в памяти народа, сколько то, что он в тяжкие годы народных бедствий не потерялся, сумел не только загладить ужасные следы татарского погрома, но и привести свою землю в цветущее состояние, украсить ее богатыми городами, великолепными зданиями, усилить промышленность и торговлю, успокоил свой народ, утешил его. Эта умная, хозяйственная распорядительность Даниила особенно поражала современников. Другая черта, которую высоко ценили в нем, — это беспримерная дружба его к брату Васильку. С детских лет они были неразлучны, делили вместе горе и радости, жили одною мыслью, одним сердцем. В то ужасное время не часто встречалось на Руси такое братское согласие. Понятно, почему летописец высоко ценит его. О Данииле можно сказать, как о Мономахе, что «был он братолюбец и добрый страдалец за землю Русскую».

В то время как Даниил трудился на пользу Русской земли на юге, на севере оборонял ее от внешних врагов другой знаменитый князь — Александр Ярославич. С юных лет он княжил в Новгороде. Высокий ростом, статный, сильный, красивый, Александр поражал всех своею прекрасною, мужественною наружностью. Когда говорил он на вече или перед войском, его звучный голос, по выражению летописца, «гремел перед народом, как труба».

В то время, когда татары громили Русскую землю с востока, беда грозила ей и с запада.

Шведы задумали завладеть финскими и соседними новгородскими землями, чтобы, по желанию папы, распространить здесь римско-католическую веру. Зять короля, Биргер, сам принял начальство над шведским ополчением и послал Александру надменный вызов: «Если можешь, сопротивляйся, но знай, что я уже здесь и пленю землю твою». В 1240 году шведские корабли с большим войском под начальством Биргера вошли в устье Невы и стали на якорь при впадении в нее речки Ижоры. Шведы, видно, рассчитывали подняться по Неве, плыть через озеро и врасплох напасть на Ладогу, затем по Волхову идти на Новгород. Но Александр тоже не медлил. Помолился он у Святой Софии, получил благословение от владыки, наскоро собрал сколько мог рати. Невелика была она, но он бодро пошел с нею к устью Волхова. «Не в силе Бог, а в правде!» — говорил он. В воскресенье 15 июля (1240 год) ударил он на шведов. Шведы не ждали скорого нападения: суда их стояли у берега, на берегу были раскинуты шатры их. Всполошились они, когда новгородцы внезапно ударили на них и стали рубить их топорами и мечами прежде, чем те успели схватиться за оружие. Несколько витязей новгородских особенно отличились: один из них, гонясь за бегущим Биргером, заехал сгоряча верхом на коне на корабль по опущенной на берег сходне. Его сбросили с конем в воду, но он, выбравшись невредимо из реки, снова ринулся в бой и поразил многих шведских витязей. Другой с пешим отрядом ударил на неприятельские суда и три из них уничтожил. Третий врубился в толпу шведов, пробился до большого златоверхого Биргерова шатра, подсек столб, и шатер рухнул, к сильной радости новгородцев. Были и другие удальцы, показавшие себя в этом бою. Сам Александр нагнал Биргера и мечом нанес ему рану в лицо, «возложил ему печать на лицо», по словам сказания. Победа была одержана блестящая. Множество шведов осталось на поле битвы. Ночью, не дожидаясь рассвета, остатки шведского войска поспешно уплыли на своих судах в море.

Велика была радость новгородцев. Все славили Александра как неустрашимого вождя, как защитника православия. За эту победу и стали звать Александра Невским.

Сохранилось сказание о том, что благочестивому князю была оказана помощь свыше, что святые Борис и Глеб помогли ему.

Был в земле Ижорской, говорится в этом сказании, старшина по имени Пелгусий. Он принял крещение (христианское имя его было Филипп). Жил он очень благочестиво, соблюдал посты и удостоился видения. Незадолго до Невской победы был он на берегу Невы на страже, всю ночь не спал, а под утро поразил его сильный шум на воде. Увидел он лодку. Посреди ее стояли святые мученики Борис и Глеб в светлых ризах в таком виде, как обыкновенно изображают их на иконах. Гребцы были скрыты как будто мглою. И услышал Пелгусий, как Борис сказал Глебу: «Брат Глеб, вели грести, поможем нашему сроднику, князю Александру Ярославичу!» Пелгусий рассказал потом об этом видении Александру.

Новгородцы любили Александра, но все-таки он не мог долго ужиться с ними: он хотел большей власти и не выносил вечевых беспорядков. Вскоре после Невской победы он выехал из Новгорода. А между тем Новгороду очень нужен был в это время такой именно князь, как Александр. Большая опасность грозила Новгородской области со стороны немцев.

Восточное побережье Балтийского моря (где теперь Эстляндская и Лифляндская губернии) заселено было чудским и латышским племенами. Они еще были язычники и считались данниками отчасти Новгорода, отчасти полоцкого князя. Русские мало обращали внимания на эту страну. В 1158 году во время сильной бури выбросило на берег в устье Западной Двины корабль немецких купцов (из города Бремена); с этого времени немцы завели меновую торговлю с жителями, увидели, что это выгодно, стали чаще приезжать сюда, устроили здесь и складочное место для товаров. Полоцкие князья им позволили устроить здесь свою колонию. Задумали тогда немцы распространить между язычниками-туземцами христианство. Но это дело у них не ладилось. Язычники-туземцы крепко держались за свою старину и выказывали явную вражду к проповедникам. Тогда немцы увидели, что мирными средствами скорого успеха не добьешься, и стали силою принуждать туземцев креститься. Епископ Альберт с разрешения папы учредил здесь орден (общину) рыцарей. Это были монахи и воины вместе: они исполняли монашеские обязанности и вместе с тем должны были вести непрерывную войну с врагами христианства. Такими врагами считались на этот раз все бедные, невежественные туземцы-язычники. Община этих воинов-монахов стала называться Орденом меченосцев. В 1201 году возник при устье Двины сильный немецкий город Рига, и с этого времени немцы-рыцари пускают в дело оружие, не словом и убеждением обращают язычников в христианство, а оружием: захватывают земли их, устраивают здесь себе замки (небольшие укрепления), обращают туземцев в рабство. Ожесточились порабощенные. Некоторые из них бросались в Двину, думая таким образом смыть с себя то крещение, которое насильно было навязано им и вело за собою рабство и другие несчастья. Были при восстаниях озлобленных туземцев ужасные случаи: они злобно мучили и убивали попавших в их руки врагов, иногда заживо жарили их. Но и немцы, победив восставших, не давали им никакой пощады: казнили их целыми тысячами, выжигали дотла их села и так далее. Из Германии беспрестанно прибывали новые рыцари, желая послужить «делу веры», и пополняли убыль в Ордене меченосцев. Скоро этот орден сделался многочисленным и могущественным. Спохватились полоцкие князья, что они оплошали, позволив немцам утвердиться при устье Западной Двины, да было уж поздно. С 1206 года начинаются беспрерывные войны между орденом и соседними русскими княжествами. Но одолеть рыцарей было трудно: они были отлично вооруженные и лихие бойцы. Закованные с ног до головы в железное вооружение, рыцари с их тяжелыми и длинными мечами были страшными противниками. Эти «железные люди» не раз наносили поражения русским князьям, которые обыкновенно действовали не единодушно.