Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 2. (1964-1966)

Вчера у меня было очень высокое артериальное давление (200/115). Только десять лет назад во время учебы в академии Генштаба у меня было два раза зарегистрировано такое давление. Последние десять лет давление колебалось от 140/80 до 180/100 и почти не переходило эти границы. Главной причиной скачков давления я считаю мою езду на автомобиле. Каждый день утром и вечером приходится ездить в темноте, свет встречных машин и напряженное внимание очень утомляют. Решил прекратить езду на автомобиле — переключусь на электричку.

12 ноября.

Вчера вернулся из Меленок, ездил туда хоронить брата. Александр умер 7 ноября, он лежал в больнице не более 10 суток. Все время был в сознании, сильной боли не чувствовал. В день смерти была у него жена. С ее слов, Александр ни на что не жаловался, сам принял лекарство, сходил в туалет. Потом к нему пришла Шура (первая жена), Александр был в дремотном состоянии, но Шуру узнал и попросил, чтобы пришла сестра Маруся. Спустя 10 минут, когда Шура с Марусей вновь были у постели больного, он был уже мертв. По результатам вскрытия врачи так определили причину смерти: пневмосклероз диффузный.

Последние 5 лет Александр сильно располнел, мало двигался, почти не выходил из дома, тяжело дышал и принимал много различных лекарств. Брат умер на 66-м году жизни, последние 15–17 лет он совершенно не пил, но с 18 лет он вел такой дикий образ жизни (беспробудное пьянство), что приходилось только удивляться выносливости его организма. Природа наградила его железным здоровьем и большими способностями, но Александр плохо воспользовался этим даром. Нас было пять братьев: Александр, Иван, Алексей, Владимир и я. Четверо — уже в могиле, очередь за мной. Из пяти моих сестер четыре еще живы: Маруся (67 лет), Полина (59), Тоня (55) и Лида (53). В возрасте четырех лет умерла сестра Калерия, и после кончины отца (1919 год) и брата Владимира (1923 год) смерть более 40 лет обходила нашу семью (я имею в виду семью моего отца). А за последние два года мы потеряли мать и старшего брата.

На похороны Александра приехали все мои сестры, племянники, племянницы и другие родственники. Похоронили Александра рядом с мамой в могилу отца. На траурном митинге выступали товарищи Александра по партийной организации, секретарь райкома комсомола и райвоенком.

В этот приезд в родной город у меня было много встреч с людьми из «гущи народной»: Забалуевы, Ермилов, Назаров и другие. Прошло уже 38 лет, как я покинул Меленки. За эти годы на моей родине многое изменилось к лучшему. Автобусы, мотоциклы, велосипеды, радио, телевизоры и многие другие предметы быта говорят о движении вперед. Но есть и такие факты, которые заставляют краснеть. Я хорошо знал близлежащие села и деревни — Ляхи, Домнино, Паново, Левенда, Толстиково и другие. В каждой из этих деревень было по 200–250 коров, более сотни лошадей, много овец, свиней и птицы. В голодные 1919–1921 годы люди здесь были сыты и помогали городу. Теперь на территории десяти сел и деревень создан один Ляховский совхоз, в нем только 200 коров, совхоз убыточный, для скота не хватает кормов. Такое состояние дел лишь подтверждает полный провал нашей политики в деревне. Подобные совхозы есть не только в Меленковском районе, положение с сельским хозяйством в стране очень тяжелое. Что же нам делать? Возвращаться назад к частным небольшим хозяйствам нельзя — такие хозяйства теперь также будут убыточными. Тракторы, машины и вся сельскохозяйственная техника требуют организации хозяйств большого масштаба и, по-видимому, многоцелевых. Мы еще не сумели создать образец организации труда на селе, поиски наши очень затянулись, и дело сельскохозяйственного производства страдает.

13 ноября.

Вчера ночью Терешкова и Николаев вернулись из Японии. Поездка была очень тяжелой. Возвращались они на пароходе «Байкал», море штормило, и всех основательно измотало. По итогам поездки Аристов плохо аттестует Черединцева и уполномоченного КГБ.

В эту ночь я плохо спал: мешал внук, он спал рядом с Мусей. Люда, Лева и Оля больны, у них повышенная температура и кашель. Муся очень устала, мало спит, все время на ногах. Двое внуков, трое больных, да еще все работы по дому — это для нее чрезмерная нагрузка. Я пытаюсь помогать Мусе, занимаюсь с внучатами, но моя помощь слишком мала.

Американцы объявили, что 4 декабря они запустят «Джемини-7», а через 9 суток взлетит «Джемини-6». Корабли должны сблизиться до 100 футов, после чего «Джемини-6» пойдет на посадку, а «Джемини-7» будет продолжать полет до 14 суток. Выполнение программы группового полета четырех американских астронавтов вполне возможно, и это сильно ударит по нашему престижу. Обидно наблюдать нашу бездеятельность, но Брежнев и Малиновский ничего не предпринимают по нашим письмам. Вчера, словно в насмешку, нами запущена «Венера-2». К Венере мы уже запустили не менее 5–6 ракет, их общая стоимость больше стоимости всех «Востоков» и «Восходов» вместе взятых, а эффект от этих пусков равен нулю, и это никого не смущает. Вся наша космическая программа очень плохо продумана. Роль Министерства обороны ограничена лишь функциями исполнителя: МО запускает все ракеты, но мало заботится о том, чтобы эти пуски делали нас сильнее в военном отношении. Нужен решительный пересмотр всей космической программы, нужно значительно усилить военные исследования в космосе и сократить до предела полеты к планетам — они станут ближе к нам лишь после освоения Луны.

15 ноября.

В субботу ко мне поступил документ от маршала Гречко, в котором говорится о том, что письмо космонавтов Брежневу получило надлежащий ход. Брежнев переслал письмо в Совет Министров с резолюцией: «Л. В. Смирнову. Космонавты поднимают очень важные вопросы, разберитесь, подготовьте предложения для рассмотрения в ЦК КПСС. Брежнев». Смирнов оставил письмо космонавтов у себя, а маршалу Гречко и министру Афанасьеву послал перечень вопросов, поднимаемых космонавтами, с просьбой в 10-дневный срок рассмотреть их лично и представить свои предложения. Маршал Гречко на письме Смирнова написал: «Крылову, Захарову, Вершинину, Судцу, Горшкову. Ознакомиться, имея в виду рассмотрение этого вопроса на Военно-техническом совете МО». В своем письме Смирнов пишет, что этот вопрос будет разбираться не только в ЦК КПСС, но и в Совете обороны.

Сегодня я вызывал к себе генерала Кузнецова, Гагарина, Титова, Николаева, Комарова и Леонова. Гагарин немного простудился на охоте и не приехал. Более двух часов мы беседовали о предстоящих «боях» за объединение космоса, наметили тезисы выступлений Гагарина, Комарова и Титова на Военно-техническом совете. От меня космонавты поехали к маршалу Судцу, чтобы выяснить его позицию. Через два часа они возвратились, первая «разведка боем» оказалась неудачной: Судец высказал желание объединить военный космос в ПВО. Итак, есть уже три претендента на руководство космонавтикой: РВСН, ВВС и ПВО. Я сознаю, что берусь за очень трудную задачу. Противников объединения космоса на базе ВВС будет много. Может быть, при Малиновском в роли министра обороны мы не добьемся всех своих целей, но неплохо уже и то, что по моей инициативе этот вопрос будет рассматриваться в МО, МОМ, Совете Министров и ЦК КПСС. Уверен, что его рассмотрение будет полезным для всех и несколько активизирует наши космические работы.