Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)

Новая вспышка «боевых действий» между Мишиным и мной может дорого мне обойтись — вся тяжесть борьбы ляжет на меня одного. Поддержка Главкома ненадежна, а Пономарев, Силантьев, Пушкин и другие охотно выступят против меня, так как они уже дали письменное согласие на приводнение Л-3 в океане. Трудно рассчитывать и на поддержку космонавтов: в беседах один на один все они, в том числе и мишинцы, высказываются за приземление на сушу, однако открыто выступить против Мишина никто из них не отважится. Но я буду бороться до конца. Выбросить полмиллиарда рублей на организацию морского поиска и сажать космические корабли в океане с риском утопить космонавтов такую нелепицу я не стану поддерживать. Мишин затеял шумиху с обеспечением приводнения Л-3 с целью возродить давно обанкротившуюся программу экспедиции на Луну. Пора признать, что эта программа провалилась, ее надо перечеркнуть (перестать тратить сотни миллионов рублей на «лечение» ракеты Н-1) и начать разработку новых вариантов решения проблемы, а не цепляться за то, что было неудачно задумано пять и даже семь лет тому назад.

Сегодня Шаталов подробно доложил мне о том, как маршал Гречко готовил программу показа на космодроме ракетной и космической техники президенту Франции Жоржу Помпиду и как этот показ прошел. Президент наблюдал на космодроме пуск двух ракет, а Шаталов за полчаса ознакомил его с космическими кораблями.

20 октября.

Позавчера мне стукнуло 62 года — отметил эту дату на даче в кругу семьи. Космонавты прислали очень теплые поздравления и подарили хрустальный «рог изобилия». В этот день я пробежал 10 километров ровно за 62 минуты. Каждое воскресенье в октябре я пробегал по 10, а в будние дни — по 5 километров.

Провел вчера совещание с медиками ЦПК (присутствовало более 40 врачей). Потребовал, чтобы они серьезно занялись внедрением физической культуры в повседневный быт космонавтов, летчиков и всех офицеров. Перед личным составом Центра и полка я поставил задачу: бегать! Бегать для того, чтобы не болеть, чтобы лучше работать, чтобы резко поднять культуру и качество всех выполняемых работ. Пока эта задача решается плохо: проверка показала, что в Центре нет и десятка офицеров, которые бегают ежедневно. Но лед уже тронулся, и я заставлю бегать всех. Лично я настолько втянулся в бег трусцой, что пробежка пяти километров стала для меня обычной утренней зарядкой.

С руководящим составом ЦПК (от начальника отдела и выше) провел разбор проверки управлений и отделов по ряду вопросов: соответствие штатному расписанию, загруженность личного состава, эффективность командировок, состояние рабочих мест и помещений и др. В целом состояние дел в Центре медленно улучшается, но все же еще немало недостаточно загруженных работников, много больных людей, много грязи в рабочих помещениях, а начальники отделов не проявляют высокой требовательности.

23 октября.

В последние дни мне пришлось много заниматься проблемой посадки космического корабля Л-3. Для меня совершенно ясно, что это пустая трата времени, и по собственной инициативе я не потратил бы на нее ни минуты, но дело в том, что Мишин развил бурную деятельность по защите своей бредовой идеи о приводнении Л-3 в Индийском океане. На маршала Кутахова жмут сверху, и он требует от меня твердых доводов в пользу сухопутного варианта посадки и против морского. Я послушал мнения космонавтов Берегового, Леонова, Быковского и Хрунова, инженеров, врачей, специалистов службы поиска; беседовал с группой специалистов ЦКБЭМ во главе с Трегубом, с главным баллистиком генералом Мельниковым, а также с адмиралом Борисовым из службы поиска ВМФ. Все эти встречи и беседы окончательно убедили меня в необходимости бороться за посадку Л-3 на территории СССР и против приводнения его в океане, настойчиво защищаемого Трегубом, Мельниковым, Борисовым и отдельными товарищами из ЦПК и руководства ВВС. Вчера я беседовал на эту тему с Главкомом. Кутахов решил собрать сегодня в 16:00 наиболее видных специалистов и космонавтов, послушать все «за» и «против» обоих вариантов посадки и окончательно сформулировать точку зрения ВВС.

24 октября.

Вчера Главком провел совещание, на котором присутствовали 18 человек, в том числе генералы Пушкин, Белюнов, Картаков, Молотков, Кузнецов, Горегляд. Выступив первым, я твердо высказался за посадку корабля Л-3 на территории СССР. Потом выступили все генералы, космонавт Леонов и полковник Юганов все они поддержали мою точку зрения, но рекомендовали не принимать сейчас категорических решений, а написать письмо Афанасьеву и Мишину, в котором просить их определить сроки пусков кораблей Л-3, закончить их морские испытания, а также более глубоко изучить вопрос о целесообразности посадки в океане. Главком очень внимательно выслушал все выступления, после чего еще раз подтвердил, что он за посадку на суше.

Сегодня я написал письмо Афанасьеву и Мишину и согласовал его текст с Пушкиным, Молотковым и Белюновым. Кутахов подписал письмо без единой поправки. Но пока что я добился лишь небольшого, местного успеха: главные бои еще впереди, и в них могут быть и поражения.

Генералу Кузнецову приказал сегодня прекратить до 10 ноября все полеты и готовить самолеты к зимней эксплуатации.

26 октября.

Ленинградское телевидение решило подготовить телевизионный спектакль о Гагарине. Об этом мне уже несколько раз звонили из Ленинграда, а сегодня автор сценария Муренец Тамара Алексеевна и режиссер постановки Рассомахин Иван Данилович были у меня и просили помочь им решить эту трудную задачу. Я связал их с Карповым, Леоновым, Гагариной и Крышкевичем, разрешил посетить Звездный и обещал свою помощь. За последние месяцы подобных обращений ко мне было очень много, и всем надо помогать.

Когда я писал эти строки, в мой кабинет вошел гражданский товарищ и по-военному четко представился: «Товарищ генерал! Инженер Резников от Туполева. Разрешите обратиться?» Я ожидал от него чего угодно, но только не рукописи о Гагарине, а он принес именно рукопись о встречах с Гагариным и тоже попросил моей помощи. Оказалось, что Резников в свою бытность преподавателем Оренбургского училища хорошо знал курсанта Гагарина. Два раза встречался он с Гагариным и после его полета.

Сейчас, когда до десятилетия первого полета человека в космос осталось менее полугода, понятно стремление людей, близко знавших Гагарина, написать о нем. На меня историей возложена большая ответственность — отобрать и сохранить для потомков все достоверное о Гагарине и отсеять домыслы и надуманные ситуации, выдаваемые за факты. Эта работа отнимает у меня уйму времени, но я обязан ею заниматься. Только во второй половине этого года я внимательно прочитал и отредактировал более десятка рукописей о Гагарине (Рябчиков, Куденко, Нагибин, Обухова, Митрошенкова и другие авторы). Не все они пригодны для издания, но в них попадаются и новые для меня факты и события из жизни Гагарина, а еще больше в них вымысла.