Илья Ратьковский - Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)

3 декабря 1918 г. издано постановление колчаковского Совета министров. «Ввиду исключительно тяжелого положения Государства Российского и в целях охранения существующего государственного строя и Власти» в документе предусматривалось временно, впредь до установления народным представительством основных государственных законов, содержание ст. 99, 100, 101 и 103 «Уголовного уложения» (изд. 1903 г.) и ст. 329 «Уложения о наказании и исполнении» (изд. 1885 г.) изложить в следующем виде:

«Ст. 99 – виновный в посягательстве на жизнь, здоровье, свободу или вообще неприкосновенность Верховного правителя или на насильственное лишение его или Совета министров власти или в воспрепятствовании осуществлению такой власти наказывается смертной казнью. Посягательством признается как совершение преступления, так и покушение на него.

Ст. 100 – виновный в насильственном посягательстве на ниспровержение или на изменение ныне существующего государственного строя или на отторжение или выделение какой-либо части территории государства Российского наказывается смертной казнью. Если такое посягательство обнаружено в самом начале и не вызвало особых мер к его подавлению, то оно наказывалось срочной каторгой.

Ст. 101 – виновный в приготовлении к тяжким преступлениям, которые указаны в ст. 99 и 100, приговаривается к срочной каторге.

Ст. 103 – виновный в оскорблении Верховного правителя на словах, «в письме» или печати подлежит заключению в тюрьму.

Ст. 329 – виновный в умышленном «неприведении в исполнение» приказа или указа Верховного правителя лишается всех прав состояния и подлежит ссылке на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.

Все деяния по указанным статьям подлежали рассмотрению в военно-полевом суде» [838].

3 декабря 1918 г.

«Приказ № 203 от 20 ноября 1918 года. Ростов-на-Дону.

Вслед за появившимися на днях большевистскими листовками по городу неизвестными прохвостами расклеена новая прокламация самого лживого содержания с призывом к забастовке высших учебных заведений, приписывая какие-то обвинения нашему дорогому, любимому донскому атаману. Хотели даже устроить митинг студентов и курсисток. Вероятно, устроители забыли об осадном положении? Напоминаю, что оно существует. Напоминаю также, что теперь вообще настало время работать, а не бастовать. Благоразумие учащихся высших учебных заведений взяло верх (правда, лишь после того, как со своим отрядом и пулеметами прискакал туда войсковой старшина Икаев), и митинга не было. Земно им за это кланяюсь (не всадникам, те действовали по долгу службы, а тем студентам, которые оказались благоразумны). Но здесь была выяснена одна, вероятно очень сочувствующая, Ревекка Эльяшевна Альбум, слушательница Варшавских высших женских курсов, которая призывала к забастовке. Имейте в виду, Ревекка Эльяшевна, что у нас есть донской атаман, выбранный всем донским казачеством, и когда он отказался от своего высокого поста, то все лучшие люди Тихого Дона просили его остаться и тем ясно показали, что лучше атамана у нас нет и что мы «таки да» большевиков не хотим.

Евреи всех слоев и состояний! Обратите внимание на ваших юношей и прикажите им вести себя прилично. Еврейские студенты, учитесь, а не занимайтесь тем, что вам не полагается. Вы хотите выразить протест, что где-то в Киеве кого-то застрелили? Мы подставляем свои головы на фронтах, чтобы дать вам спокойную жизнь. Поезжайте в Киев и протестуйте, если там, по вашему мнению, неправильно действуют. Да не забудьте, что время теперь переживает весь земной шар весьма тяжелое, и возможно, что в Новой Зеландии или еще где-либо кого-нибудь неправильно убили. Так не опоздайте смотаться туда, а пока на вашей вакансии кто-либо более серьезный подучится. Нет, Ревекка Эльяшевна, не протест вам нужен, нет, вам смута нужна. Разруха родного нам Дона нужна. Не бывать этому, говорит вам старый донской казак и градоначальник. Поняли? Не бывать!!

Я – человек добрый и крови по такому случаю проливать не буду. На первый раз прощаю Вас, Ревекка Эльяшевна, но при повторении – не обессудьте!

[Ростовский-на-Дону] градоначальник полковник Греков».

Рождественский пост располагал к мягким мерам. Вскоре, однако, выяснилась более существенная роль в большевистском движении Р. Э. Альбум (Альбам) – и ее повесили уже без громких заявлений.

В ночь с 10 на 11 декабря 1918 г.в Новохоперске по приказу красновского генерал-майора А. К. Гусильщикова расстрелян комиссар 4-го Московского советского полка Курбатов [839].

11 декабря 1918 г.произошло подавление первого восстания Архангелогородского полка, отказавшегося отправиться на фронт. По казарме по приказу генерала В. В. Марушевского был открыт пулеметный и бомбометный огонь. После подавления восстания при помощи англичан было расстреляно 13 солдат [840].

Во время подавления восстания к полковнику В. А. Жилинскому, в тот период начальнику штаба вооруженных сил области, каждые 10–15 минут для получения новых сведений приходил глава правительства Н. В. Чайковский. Вскоре, получив сведения о подавлении выступления, Жилинский сам пошел докладывать Чайковскому и встретил его на лестнице. Он доложил о сдаче бунтовщиков и уведомил, что «Марушевский остается на месте, чтобы довести дело до конца». «Что это значит?» – спросил Чайковский. «Приговор суда должен быть утвержден командующим». «А что их ждет по закону?» – «Расстрелять!» «Да, надо довести дело до конца», – проронил после долгих раздумий Чайковский [841].

В восемь часов уже сам Марушевский докладывал Чайковскому о расстреле: «Когда я ему сказал, что приговор мной приведен в исполнение два часа назад, Н. В. Чайковский воскликнул: «Как, без суда?». Я ответил: «По точному смыслу устава дисциплинарного, предоставляющего начальнику безграничные права, в смысле выбора средств по восстановлению дисциплины – и на мою личную перед Россией ответственность. Правительство признало мои действия правильными и отвечающими обстановке» [842]. В правительственном «Вестнике» Чайковский назвал случившееся «небольшим недоразумением» и пообещал, что подобные «случайности» впредь «допущены не будут» [843].

12 декабря 1918 г.в Беловодске начались антимобилизационные волнения, затем перешедшие в беловодское восстание, направленное против белых. Восставшие обезоружили и разогнали мобилизационную армейскую комиссию, занимавшуюся призывом в армию генерала Краснова, обезоружили казацкую стражу, захватили склад оружия, где забрали 60 винтовок и более 3 тысяч патронов, и разбежались по окрестностям. В первую ночь казаками было арестовано около 50 человек. 18 декабря с железнодорожной станции Чертково в Беловодск прибыли карательный казачий отряд численностью около 400 человек и офицерская дружина. В Беловодске начались новые аресты, при этом родственникам объявлялось об отправке задержанных на донецкие шахты. Однако вскоре выяснилось, что ночами в овраге Меловой горы арестованных расстреливают. Только за три дня, с 22 по 25 декабря, расстреляли 50 человек, в т. ч. были расстреляны Павел Байда, Василий Оноприенко, Василий Жданов.