Лев Марсиканский - Лев Марсиканский, Петр Дьякон. Хроника Монтекассино. В 4 книгах

44. Поскольку как благодаря видению, которое он видел, так и благодаря выздоровлению, которое ощутил, он твёрдо убедился в том, что тело блаженного Бенедикта в самом деле покоится в этом месте, то впоследствии всюду, где находил историю о перенесении этого блаженного отца 451 , сжигал её в огне, рассказывая всем, что ему явил Господь в этом месте и что даровал, и на основании данных самого лживого перенесения разумно доказывая, что всё это пустяки и выдумки, ибо, как там сообщается, один и тот же ангел и призывал их к похищению, и побуждал римского понтифика к преследованию, и опять-таки настаивал на их бегстве. Впрочем, те, которые считают, что его слова по этому поводу подтверждаются свидетельством Павла Дьякона 452 , особенно правдивого и известного историка, пусть знают, что у историков есть обыкновение следовать в своих рассказах народному мнению. Ведь и у Луки блаженная Мария называет Иосифа отцом Господа, говоря: «Отец твой и я с великой скорбью искали тебя» 453 . И у Марка сказано, что Ирод опечалился из-за того, что девица потребовала голову [Иоанна] Крестителя 454 ; но нет никого, кто не знал бы, что и то, и другое неправда.

45. Однако этот благочестивейший император имел обыкновение рассказывать многим, [в том числе Пандульфу 455 , князю Беневента, которого впоследствии уже в преклонном возрасте Дезидерий, аббат Монтекассино, сделал монахом, и из уст которого господин Роффрид, который всё ещё жив, слышал это по его собственным словам,]* ещё и то, что от той болезни, от которой ему ныне довелось исцелиться благодаря блаженному Бенедикту, он уже давно был обречён страдать тем же [отцом] из-за такого рода случайности: Когда он был в пути ещё во времена своего герцогства 456 и остановился в каком-то монастыре [по ту сторону гор]*, посвящённом имени отца Бенедикта, то, поскольку для огромного множества его лошадей конюшен оказалось недостаточно, его конюхи нагло и дерзко, как это свойственно подобного сорта людям, не побоялись разместить некоторых лошадей в зале капитула братии, что находился возле церкви. И вот, той же ночью отец Бенедикт, явившись этому герцогу в чрезвычайно грозном и жутком виде и грозя ему многими карами за то, что он так вёл себя в его доме, поразил его посохом, который был у него в руке, в бок, и с тех пор тот начал сильно страдать от боли в животе.

46. Этот же август за счёт средств собственного наследства построил в Бамберге церковь в честь святого Георгия 457 и, призвав папу Бенедикта, велел ему её освятить 458 ; учредив в ней епископский престол, он целиком передал её блаженному Петру, установив ежегодный ценз в виде одного славного белого коня со всеми его украшениями и фалерами и ста марок серебром. Впоследствии же папа Лев IX 459 , получив от Генриха 460 , сына Конрада, Беневент 461 , взамен оставил под его властью названное Бамбергское епископство, удержав за собой только коня, о котором мы упомянули.

Но, кроме прочих добродетелей и доблестей, которыми, как сообщают, обладал этот император, он по слухам жил настолько целомудренно, что, подойдя к порогу смерти, призвал в присутствии епископов и аббатов родственников своей жены Кунигунды и, возвратив им её, как рассказывают, сказал: «Получите назад вашу девицу, как вы мне её и передали».

47. Хотелось бы привести в этом месте вполне достойное памяти видение, которое станет назиданием для многих, о котором мне сообщили благочестивые и весьма правдивые рассказчики и которое Господь пожелал явить при смерти этого императора одному рабу Божьему. Итак, когда той ночью, когда умирал этот император 462 , он, прислонясь к окну своей кельи, по обыкновению молился Господу, то внезапно услышал страшный шум спешно проходящих мимо, хохочущих и в то же время изъявляющих радость [людей]. Когда он, навострив уши, с любопытством захотел выяснить, что это такое, и огляделся, то увидел, что это огромная толпа не людей, как он полагал, а демонов. Сперва испугавшись, а затем вновь обретя спокойствие, он, осенив себя знаком спасительного креста, сделал знак одному из них подойти к себе. Злой дух тут же повиновался и подошёл. И муж Божий сказал ему: «Заклинаю тебя тем, кто будет судить живых и мёртвых и мир огнём! Не утаи от меня истину и скажи мне, что всё это значит и куда вы так спешите с таким шумом и ликованием?». И тот отвечал: «Умирает наш дорогой друг Генрих, и мы спешим заполучить его душу, ибо, если только Бог не захочет причинить нам в этом несправедливость или насилие, во что мы определённо не верим, он должен стать нашим неразлучным товарищем». На это муж Божий, тяжко вздохнув, сказал: «Да не допустит милосерднейший Бог, чтобы такой муж оказался в вашей власти, и я вполне полагаюсь и уверен в величии его милости, в том, что он не даст вам в нём никакой силы и даже отпустит вас ни с чем, с пустыми руками и с достойным вас посрамлением. Однако я повелеваю тебе во имя самого Искупителя мира, Господа нашего, чтобы ты не считал себя свободным, пока на обратном пути не вернёшься сюда ко мне и не расскажешь мне самым правдивым образом, что из всего этого вышло». По этому слову злой дух пропал и удалился, а раб Господень принялся за молитву ещё усерднее, чем обычно. И вот, через два дня этот злой дух, повесив голову, печальный и скорбный, вернулся, согласно заклятью, к человеку Божьему. Когда тот спросил его об исходе такого путешествия его и его товарищей, тот сказал: «Не спрашивай меня по этому поводу, когда и сам всё можешь ясно понять по моему виду. И я, конечно, не вернулся бы сегодня сюда из страха перед стыдом, если бы не был крепко связан твоим заклинанием, которое не смею нарушить. Ибо всё то, чего мы боялись и что ты самым худым образом нам предсказал, действительно произошло с нами. Ведь, когда мы стояли, готовые заполучить названного Генриха, как то принадлежало нам по праву, то после многих усилий со стороны ангелов, стремившихся поддержать его и отнять у нас, обеими сторонами было, наконец решено, чтобы мы, положив на весы его как добрые, так и дурные дела, ждали, какие дела перевесят; и вот, наша сторона начала понемногу брать верх, и чаша весов, как я тебе признаюсь, немного наклонилась. Но, когда мы возликовали и спешили уже его схватить, вдруг внезапно примчался, запыхавшись, полусожжён-ный Лаврентий и, принеся немалой величины золотую чашу, которую этот Генрих некогда пожертвовал в его базилику 463 , не медля и ни о чём не спрашивая, с такой яростью и стремительностью бросил её на противоположную нашей чашу весов, что заставил её опуститься до самого пола. По такому случаю ангелы радостно подхватили его, а мы, лишившись всякой надежды, как сам видишь, удалились с великим стыдом и позором. Но, чтобы ты не думал, что я некоторым образом солгал тебе по этому поводу, пошли в церковь этого сожжённого и вели спросить ту чашу, о которой я сказал; и если ты не найдёшь одну из ручек этой чаши сломанной, -ведь она была брошена на чашу весов столь стремительно, что, упав из-за этого, сломалась, - то не верь всему, что я рассказал; если же обнаружишь подобное, то верь без всякого сомнения, что то, о чём я сказал, - о если бы этого не было! - правда». Когда он это сказал, то сразу как бы растворился во мраке. Услышав это, раб Божий, пав ниц, возблагодарил Бога и, желая точнее выяснить, правда ли то, что ему сказал лживый дух, тут же послал в названную базилику драгоценного мученика Христова Лаврентия и обнаружил, что с чашей произошло именно так, как тот и признался. Итак, сильно и чрезмерно удивлённый по поводу всего этого, он вновь и вновь воздавал Богу величайшую благодарность как за то, что ему угодно было таким образом спасти названного мужа из рук демонов, так и за то, что он соизволил столь очевидным образом показать ему правду через весьма лживого духа.