Сергей Захаревич - Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

Опять парадокс: теория Красной Армии, учитывающая, на первый взгляд, последние достижения техники, не предусматривает развитие новых форм борьбы, вызванных этими достижениями, а также не учитывает возможности столкновения с этими новыми формами, примененными противной стороной. Следовательно, теория «глубокой операции» — осовремененный пережиток прошлого. Поэтому-то русская пехота, также как и 100 лет назад, пытается под шквальным огнем взять противника в штыковой атаке «на ура», а немецкая пехота составляет всего лишь четвертый элемент наступательного боевого порядка.

Взаимодействие между силами и средствами в Красной Армии отсутствует, а нет его оттого, что нет осознания его необходимости. Рвущиеся через проволоку части рассматриваются как одушевленный таран, который сам знает, что ему в том или ином случае делать. Как писал Р. Гуль: «Таран ожил и сам пошел».

В «глубокой операции» слишком много стратегии и слишком мало тактики, подразумевается, что бойцы и командиры РККА изначально все могут и все.

Тем не менее слабости «глубокой операции» на первый взгляд не просматривались и выявить их предстояло уже в ходе реальных боевых действий. Тогда, в начале 1930-х, теория казалась идеальной и Сталин обрел, помимо плана подготовки страны к войне, еще и план подготовки к этой войне армии. Тем не менее теоретические изыскания на этом не прекратились.

«Особое внимание в РККА в целом и Управлении боевой подготовки уделялось теории глубокого боя… В разработке теории наступательных операций принимал участие заместитель наркома М.Н. Тухачевский, творчески развивавший проблемы ведения боя в своих трудах «Маневр и артиллерия», «Бой пехоты», «Наши учебно-тактические задачи».

…Настойчиво трудились над отработкой глубокого боя под руководством своих командующих и войска других военных округов, особенно Белорусского и Киевского. Результатом длительного и кропотливого труда всего армейского коллектива были «Инструкция по ведению глубокого общевойскового боя» и «Инструкция по взаимодействию пехоты, артиллерии, танков и авиации ( взаимодействию родов войск, не включенных в состав единого соединения, в отличие от вермахта. — С. 3. ) в общевойсковом бою».

…Важные проблемы разрабатывались в трудах М.Н. Тухачевского «Характер пограничных операций» (1934), И.П. Уборевича «Оперативно-тактические и авиационные военные игры» (1929), Г.С. Иссерсона «Эволюция оперативного искусства» (1932), С.Н. Красильникова «Организация крупных общевойсковых соединений» (1933), В.А. Меликова «Проблема стратегического развертывания» (1935), в трудах В.К. Триандафилова» [14, с. 71–74].

Обратим внимание читателя на название произведения Тухачевского («Характер пограничных операций»). Попробуйте с первого раза угадать, о чем там идет речь? Кто-то скажет, что Тухачевский планировал со стороны РККА оборонительные приграничные сражения, и будет неправ. Дело в том, что Тухачевский понятия не имеет, что такое оборонительное сражение, так как никогда их не вел. В боевых условиях Михаил Николаевич всегда наступал: он наступал на Волге в 1918-м и на Урале в 1919-м. Он наступал в Таврии, Белоруссии и Польше. Он наступал под Кронштадтом и в Тамбовской губернии. Его и перебрасывали с фронта на фронт для того, чтобы он наступал и громил противника. Тухачевский, Как и А.В. Суворов, не имел практических навыков оборонительных кампаний, тем более приграничных. Речь в труде «красного маршала» идет о разгроме противника в самом начале вторжения на его территорию.

Словом, теоретическая работа кипела и в середине 1930-х с теоретической опять-таки точки зрения армия была готова к бою.

Завершая тему военно-теоретической подготовки РККА к войне, еще раз подчеркнем следующее. У множества авторов, во многих средствах массовой информации доводилось слышать набившую оскомину фразу, появившуюся еще в 1930-х: наша армия готовилась воевать (в смысле обороняться) на чужой территории и малой кровью.

Скажите, как вы себе представляете оборону на чужой территории? Если подразумеваются ответные действия после отражения агрессии, то для начала эту агрессию надо отразить на собственной территории, но что-то не заметно ни осмысленной подготовки к такой обороне со стороны Красной Армии (особенно учитывая промежутки в несколько десятков километров между советскими укрепленными районами), ни подготовки к какой бы то ни было агрессии со стороны тех стран, с которыми СССР собирался воевать.

Вывод напрашивается сам собой — и технически, и теоретически Советский Союз (а точнее, Сталин) сам готовился к неспровоцированной агрессии. Повод к ней товарищ Джугашвили потом бы придумал, а для начала в народ была запущена эта «утка» («летающая» до сих пор) о постоянной угрозе советским границам и об обороне на чужой территории (чтобы народ в нужный момент ничему не удивлялся и был ко всему готов).

Посылаю вам глазную мазь; натрите ею глаза, и вы будете лучше видеть.

(Из шифрованного письма монаха Франсуа Берто, тайного агента кардинала Мазарини)

Читатель наверняка обратил внимание на повторяющуюся фразу «поход в Европу». Что конкретно кроется за ней, какие планы были у Сталина и соответственно у Генштаба РККА?

Информация по этому вопросу либо до сих пор хранится засекреченной в российских архивах, либо уничтожена, как это произошло с оперативным планом ведения войны, разработанным Генеральным штабом Красной Армии в период, когда его возглавлял Тухачевский, планом, просуществовавшим практически без особых изменений вплоть до момента гибели маршала, и об общих чертах которого мы уже составили себе кое-какое впечатление на основании «Справки разногласий штабов РККА и РККФ» по итогам маневров флота осенью 1925 года. Тем не менее все факты скрыть невозможно, а кроме того, как раз для подобных случаев существует логика и дедукция (как известно, возможности человеческого мозга обычно используются лишь на 6 %; попробуем повысить этот КПД).

В. Суворов, например, выдвигает версию «Ледокола». Суть ее в следующем. Гениальный Сталин решил втянуть Гитлера в новую мировую войну, натравить его на Францию и Великобританию с тем, чтобы после того, как фюрер поработит всю Европу (вместе с французами и британцами соответственно), разгромить Германию и в свою очередь захватить, под личиной «освободителя от нацистского ига», и немцев и все их территориальные «приобретения», то есть всю Европу. Необходимо констатировать, что даже при наличии некоторой доли достоверности, данная версия является не более чем «сказкой».

Мы уже убедились, что подготовка к мировой войне была начата Сталиным еще в середине 1920-х годов, следовательно, у Кобы уже тогда был определенный план. Но это не мог быть «план Ледокола», хотя бы потому, что в середине 1920-х еще не существовало канцлера Гитлера (а был мало кому известный отставной ефрейтор и посредственный художник Шикльгрубер, один из руководителей партии, приход к власти которой мог в то время разве что привидеться в дурном сне), а перспективы европейской гегемонии подмятой Версалем Германии могли вызвать только смех. Таким образом, «Ледокол» Суворова получает первую пробоину.