Николай Лузан - Сталин. Охота на «Медведя»

– Использовать меня в игре, – понял с полуслова Сталин.

– Нет, что вы, товарищ Сталин! Какие могут быть тут игры!

– Лаврентий, игра стоит свеч, если противник играет по твоим правилам.

– А он будет играть по ним!

– Откуда такая уверенность?

– В составе группы террористов находится опытный агент харбинской резидентуры.

– Опытный, говоришь? – повторил Сталин и задумался.

Прошла секунда, другая. Пауза затягивалась. Берия с нетерпением ждал ответа и не спускал глаз с Вождя. А тот не замечал ни наркома, ни документов и находился во власти воспоминаний. Его лицо просветлело, и в глазах заплясали лукавые чертики. В нем проснулся, казалось бы, оставшийся навсегда в прошлом дерзкий абрек «Коба». Его эксы в начале века на пароходе «Цесаревич Георгий», в тифлисском, батумском банках потрясали весь Кавказ и были не проходящей головной болью для полиции, а в народной молве обрастали легендами и мифами. Тепло воспоминаний согрело Сталина, и на щеках проступил легкий румянец. Подмигнув Берии, он объявил:

– А что, Лаврентий, я не прочь тряхнуть стариной! Может получиться очень даже занятная игра! Риск, как говорится, благородное дело!

– Товарищ Сталин, риск будет полностью исключен! – поклялся Берия и, помявшись, уточнил: – Если вы, конечно, разрешите использовать двойника.

– Двойника? – в глазах Вождя промелькнула тень, а в голосе появился холодок. – Лаврентий, а ты с двойником ничего не напутаешь?

Берия изменился в лице. Сталин похлопал его по плечу и с усмешкой произнес:

– Шутка, Лаврентий.

Но его глаза говорили другое. Берия поежился и заверил:

– Товарищ Сталин, я понимаю всю ответственность, лежащую на мне. Каждый шаг в операции будет согласован с вами.

– Хорошо, Лаврентий, я тебе верю. Но, как говорил Железный Феликс, верю, но проверю. Иди, работай!

– Есть, – принял к исполнению Берия и направился к двери.

Сталин, проводив его долгим взглядом, подумал: «Кажется, с хитроумным менгрелом я не ошибся. Ты не чета слюнтяю Ягоде и костолому Ежову. Ты и черта объегоришь, но не меня. Хватка у тебя бульдожья, да и умом Бог не обидел. Вот только где ты его набрался? В глухом горном абхазском селе? Но как?» – задался он этими вопросами и обратился к справке, подготовленной Поскребышевым на новоиспеченного наркома НКВД…

17 марта 1899 года в отдаленном горном селе Мерхеули Сухумского округа Кутаисской губернии, в крестьянской семье переселенцев из Менгрелии – Павла Берии и Марты Джакелии, родился мальчик. Родители назвали его Лаврентием – «увенчанный лаврами». Назвав его так, они и не предполагали, какого рода лавры увенчают их сына. Тем более они не могли знать, сколь яркое и неоднозначное будущее ждет кроху – будущее Генерального комиссара государственной безопасности, маршала Советского Союза, Героя Социалистического Труда, «отца» советской ядерной бомбы и организатора одной из самых эффективных спецслужб мира.

С рождением Лаврика казалось, что для семьи Берии все несчастья остались позади. Их дом нельзя было назвать полной чашей, но и нищета не смотрела на гостя со всех углов. Щедрая абхазская земля дала им не только кров, но и надежду на лучшее будущее. Но это только казалось, над семьей словно довлел злой рок. Первый муж Марты рано ушел из жизни, и она осталась одна с тремя детьми на руках. Спас их от беспросветной нужды ее брат, взявший ребят на воспитание в свою семью. Второй брак Марты с Павлом Берией также оказался неудачным. В двухлетнем возрасте от оспы скончался первенец, а дочь после тяжелой болезни потеряла слух и речь. Из всех Берия только к Лаврентию судьба проявила благосклонность, наделив его любознательным умом, крепкой памятью и отменным здоровьем.

Умная, волевая Марта оценила способности сына как дар Божий и жертвовала всем ради того, чтобы вывести его в люди. Мир оказался не без добрых людей, ей помогали односельчане – кто деньгами, кто продуктами. Юный Лаврентий не разочаровал ни мать, ни друзей семьи, в 1906 году без труда поступил в сухумское высшее начальное училище и в 1915 году закончил его с отличием. В свои неполные 16 лет он обнаружил способности к рисованию, математике, проявил твердый характер и, что было удивительно для сельского паренька, тонкий вкус.

Будучи еще подростком, Берия понял, что трудом праведным не нажить палат каменных, тем более, не сделать быстрой и блестящей карьеры. Амбиции подвигли его на смелый шаг. Провинциальный Сухум, где утро начиналось с чашки кофе, жаркий полдень проходил в ленивой дреме и бесцельном трепе все за той же чашкой кофе, а вечер завершался вальяжной прогулкой по приморской набережной, был не тем местом, где можно было добиться успеха. И тогда Лаврентий дерзнул отправиться в Баку. В те годы город представлял собой индустриальный и интеллектуальный центр всего Кавказа. В нем энергичные и хваткие быстро делали миллионные состояния и стремительно поднимались по карьерной лестнице.

По приезду в Баку Лаврентий поступил в среднее механико-строительное техническое училище и одновременно занимался подработкой. Смышленого юношу, в руках которого горело дело, подрядчики охотно брали в поднаем. Стремясь к успеху, Лаврентий не забывал про мать и сестру. Встав на ноги, он перевез их к себе. Казалось бы, перед семьей Берии открывались новые и обнадеживающие перспективы. Но их определяли не его деловая хватка, знания и природные способности, а обстоятельства, не подвластные воле человека. Некогда могущественная Российская империя доживала свои последние дни. Революционные идеи, будоражившие юные умы, завладели и Берией. Он сблизился с членами марксистского кружка, в марте 1917 года вступил в партию большевиков РСДРП(б) и принял активное участие в пропагандистской деятельности среди бакинских рабочих. Соратники по партии оценили не только его ораторские способности, но и скрупулезность – ему доверили кассу кружка.

В 1917 году революционные вихри смели старую – самодержавную, а затем и новую – власть Временного правительства сначала в Петербурге, а затем и в Баку. Мелкие хищники – десятки партий и мировые акулы – Германия, Англия и Турция повели войну не на жизнь, а на смерть за главное богатство Азербайджана – бакинскую нефть. О ее ожесточенности ежедневно говорили обезглавленные, изуродованные тела десятками, всплывавшие в водах Каспийского моря и ожесточенные ночные перестрелки. Большевики, оказавшись в меньшинстве, ушли в глубокое подполье. Лаврентий, смертельно рискуя, остался на легальном положении, и не просто остался, а по заданию партии внедрился во вражескую контрразведку. Проявив смелость и находчивость, он успешно справился с ним.

В 1920 году в Азербайджане установилась советская власть. Ее представитель на Кавказе – видный большевик Сергей Киров по достоинству оценил разведывательные способности молодого большевика Берии и решил использовать его для организации подпольной работы в Грузии. В апреле по нелегальному каналу Берия проник в Тифлис и занялся созданием большевистских подпольных структур. Меньшевистская контрразведка не дала ему развернуться; среди грузинских подпольщиков действовали ее провокаторы, Берию и ряд членов ЦК РСДРП(б) Грузии арестовали и выдворили за пределы республики. Но это не остановило его, в мае того же года он возобновил подпольно-разведывательную деятельность на ее территории, но снова был арестован и после короткой отсидки в камере смертников Кутаисской тюрьмы выслан в Азербайджан.