Эльдар Дейноров - История Японии

Такое пораженчество вряд ли могло приветствоваться, но, видимо, схожие мысли (оказавшиеся пророческими) посещали многих.

Те, кто пережил войну, сохранили чувство вины и ностальгии.

«Я плакал и чувствовал себя оскорбленным. Меня лишили смерти», — вспоминал Сэй Ватанабэ. Многие из этих людей были бы готовы повторить подвиг, став камикадзе, и не стоит называть их «реваншистами». Те, кто по невероятной случайности выжил в атаке и попал в плен, просили американцев убить их или дать совершить самоубийство. Жизнь делалась для таких людей пыткой.

Конечно, самоубийства уже не могли спасти положения. Конечно, в самой Японии о них говорилось с преувеличениями, но война все равно заканчивалась — по крайней мере, для империи. Американцы вынесли из столкновений с камикадзе серьезный урок. И выучили его. И применили собственные знания…

Интеллигенты любят говорить: «Математикой нельзя измерить человеческую жизнь!» Это во многом и отличает их от интеллектуалов.

Так вот — жизнь человеческая математикой как раз очень даже измеряется, как и все прочее в этом мире. И Хиросима это вполне доказала. Но это совсем не значит, что мы не должны сочувствовать тем, кто погиб или остался инвалидом после бомбардировки.

Я прекрасно помню одну из песен пионерского детства — о японской девочке, умиравшей от лучевой болезни и надеявшейся выжить, если сможет сделать тысячу бумажных журавликов-оригами. Ей было не суждено ни того, ни другого…

Честно говоря, тогда у меня на глаза наворачивались слезы, да я и теперь их нисколько не стыжусь. И сочувствие к тем, кто погиб или пострадал в японских городах — вполне справедливо и необходимо. А песня о девочке Садако, которая погибла уже через десять лет после бомбардировки, стала народной (наверное, столь же «народной», как «Варяг», но выяснить авторство я не смог). Памятник Садако, держащей в руке журавлика, стоит сейчас в Хиросиме. И дети Японии приносят туда сделанных ими бумажных журавликов — пусть и наивный, но символ надежды на мир без войн…

Однако имелась и совершенно иная сторона происходящего.

В Советском Союзе о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки говорилось так, будто американцы уничтожили города, как минимум, нашего лучшего союзника. Но в этот момент шла война, и СССР был на стороне Америки — а не наоборот.

Камикадзе окончательно доказали: японцы будут сопротивляться с невероятным упорством. К тому же, их армия располагалась и в Китае, и в Корее. Страна была еще сильна, война могла продлиться еще несколько лет.

Россия должна быть благодарна и разработчикам бомбы, и экипажу Тиббетса, исполнившему свой долг, рискуя жизнями. Если бы это было не так, на полях сражений остались бы сотни тысяч, если не миллионы советских солдат — тех, что смогли вернуться с войны с медалью, на которой был выбит профиль Сталина, глядящего на Восток. Тех, что смогли стать нашими дедами и прадедами. (Это же касается и иных американских «борцов за мир», которые могли бы и не появиться на свет, не будь ядерной бомбардировки).

Жертвы Хиросимы и Нагасаки исчисляются сотнями тысяч. Но от «обычных» бомбардировок, вызывавших «огненные торнадо», подобные хиросимскому, погибло больше народа. Сколько миллионов было бы положено за идеалы прошлого, если бы бомбардировки продолжились, трудно даже подсчитать.

Ни Хиросима, ни Нагасаки не были «мирными» городами. Таковых и быть не могло в воюющей стране. «Мирного населения» — тоже. В Японии существовали отряды, подобные черчиллевской Тыловой Гвардии Британии или немецкому «фольксштурму». И эти «мирные люди» собирались сражаться до конца.

Нас заверяли, что американцы спешили, прекрасно зная, что СССР вот-вот вступит в войну — мол, в этом случае необходимости в бомбах не было. Во-первых, отмобилизованная армия не означает немедленного начала военных действии, те же японцы держали миллион солдат у советской границы — но так ее и не перешагнули. И Сталин мог выждать, не спеша на помощь американскому десанту. Во-вторых, он мог бы и направить войска на взятие севера Японии — и установить там столь кровавый режим, что японские фашисты показались бы ангелами. В-третьих, зная коварство тогдашнего советского лидера, некоторые авторы полагают (и пусть предположения остаются на их совести, но отбрасывать их полностью нельзя), что СССР вполне мог в одночасье разорвать союз с Западом и заключить союз с японцами, в коих было больше от феодализма, чем от западной капиталистической демократии… Чем бы это закончилось, сказать вообще невозможно.

Что касается Пола Тиббетса и его экипажа, то можно совершенно четко сказать: они были не злодеями, а солдатами, людьми приказа. И поступи им приказ спасать жизни японцев, они выполнили бы его столь же тщательно, а вероятно — и с большим энтузиазмом. Считать их выродками могут лишь очень недалекие люди, незнакомые с понятием армии. Не был кровавым убийцей и американский президент Гарри Трумэн, отдавший приказ.

Наконец, сейчас имеются свидетельства: японская сторона тоже трудилась над созданием атомной бомбы. Работы были далеки от завершения, но представим на секунду, что могло произойти, если бы в руках токийской клики оказалось бы такое оружие!

Итак, нужно четко понять: атомная бомбардировка погубила множество жизней. Спасла — гораздо больше. Это — математика, господа!..

…Вся остальная история вполне известна. Первое испытание бомбы, над которой трудились американские (в том числе — и вывезенные из оккупированных нацистами стран) ученые, произошло в пустыне, в штате Нью-Мексико в июле 1945 г.

26 июля союзные страны выдвинули Японии ультиматум со смягченными условиями капитуляции. В частности, американцы учли особую роль императора. Можно было завершить войну на почетных условиях. Однако токийская клика вместо этого решила, что противник проявляет слабость. Военный министр Анами и премьер Судзуки сделали все, чтобы приговорить жителей Хиросимы и Нагасаки к мучительной смерти. Именно на них — кровь убитых японцев, не на Трумэне и не на ученых, разработавших оружие массового поражения. Судзуки проигнорировал решения Потсдамской конференции относительно Японии.

«Особый груз» был перевезен из Сан-Франциско на атолл Тиниан на борту корабля «Индианаполис». Были определены четыре возможные цели — Ниигата, Кокура, Нагасаки и… Киото. Однако американцы — не варвары, как можно подумать, наслушавшись по телевидению пропагандистских передач. И Киото вычеркнули из списка объектов.