Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока

Не пресекая возможности сделок с землей, правительство настаивало на строжайшей их регистрации. Земля постоянно пересчитывалась и вносилась в реестр. В дополнение к данным переписей, зафиксированных в «Желтом реестре», для всей империи был составлен подробный земельный кадастр с чертежами полей (так называемый «Реестр рыбьей чешуи»). Старосты должны были ежегодно сообщать об изменениях.

К концу эры Хунъу население Поднебесной доходило до 57–60 млн человек, впрочем, уступая уровню начала XIV в. — сказались природные и политические катаклизмы.

Особенности государственного аппарата эры Хунъу. Масштабы деятельности императора поражали грандиозностью: за годы его правления было создано около 49 тыс. ирригационных сооружений, подняты заброшенные и целинные земли, посажены сотни миллионов деревьев, началось возрождение северных провинций. Это было сделано силами многомиллионного китайского крестьянства. Особую роль играли чиновники, эффективность работы которых при Чжу Юаньчжане была максимальной за весь период правления Мин. Император создал режим жесткой ответственности чиновничества за весь комплекс проводимых им в стране мероприятий, сам лично контролируя широкий круг высших сановников. По сравнению с периодами правления прежних династий должностные лица были поставлены в приниженное положение. Им приходилось лавировать, выполняя суровые требования императора, вступая в конфликты с родовой аристократией и интересами влиятельных лиц, преодолевая инерцию сложившейся системы, а иногда действуя вопреки требованиям экономики.

Император проявлял постоянное недовольство тем, как чиновники справляются со своими обязанностями, обвинял их в саботаже, коррупции, заговорах, обрушивал на их головы репрессии. К концу его правления чиновники, отправляясь во дворец, на всякий случай прощались с семьями навсегда. Именно чиновники были главными строителями государства Мин, возводящегося в соответствии с их конфуцианскими ценностями, обязательными для всего народа. В официальной исторической традиции авторитет эры Хунъу непререкаем. Несмотря на жесточайшие наказания (вплоть до смертной казни) в случае халатного исполнения должностных обязанностей, карьера чиновника была вожделенной для простолюдинов, и император, поддерживая это стремление, желал по возможности расчистить дорогу талантам из народа. Укрепляя систему чиновной иерархии и предписывая ношение определенной одежды и знаков отличия в зависимости от ранга и ученой степени, он следил за тем, чтобы система экзаменов отбирала достойных и полезных кандидатов.

Император-самоучка, вышедший из народных низов, понимал несовершенство существующего порядка экзаменационных конкурсов, призванных отбирать начетчиков и интеллектуалов, оторванных от реальной жизни. Это часто вызывало гнев императора, но выхода из сложившейся ситуации он не находил. В 1377 г. он решил вообще отменить экзамены, подсчитав, что большинство носителей высшей степени «цзиньши» оказались негодными чиновниками. Возобновив экзамены в 1384 г., он пришел в ярость, узнав, что все победители оказались уроженцами Юга. Император казнил главного экзаменатора, хотя тот был всего лишь объективен — культурный уровень южан из состоятельных семей был выше. В тот год степень дали только северянам, а затем для них была установлена квота, гарантирующая не менее трети мест на высших должностях. Предпочитая преданных исполнителей утонченным эрудитам, побеждавшим на экзаменационных конкурсах, он создавал систему государственных училищ, лучшие выпускники коих могли назначаться на должности без экзаменов.

Пока же новых кадров не хватало, император призывал на службу чиновников старой династии. Тех, кто отказывался, ждали пытки и угроза уничтожения всей семьи. Иногда казнь заменялась каторжными работами. Нужда в специалистах была так велика, что опальных чиновников доставляли на службу в колодках. Император стремился искоренить коррупцию, поощряя крестьян доносить на чиновников, а чиновников — на своих начальников. Призыв верховной власти к доносительству нашел питательную среду в соперничестве военных и гражданских чиновников, в борьбе кланов, всеобщей зависти и частой некомпетентности должностных лиц. Осужденных ждали изощренные пытки, с виновного порой могли содрать кожу, сделав из нее чучело, и поместить в кабинете в назидание преемнику.

В 1380 г. был казнен Ху Вэйюн, когда-то бывший адъютантом Чжу Юаньчжана и ставший его цзайсяном. Его объявили японским и монгольским агентом, казнив вместе с ним около десяти тысяч человек. После этого император упразднил саму должность цзайсяна, как и подчиненный ему Дворцовый секретариат, не желая впредь ни с кем делить всю полноту власти. Несмотря на свою работоспособность, столкнувшись с огромным потоком документов, император сразу же перестал справляться с работой с ними. Тогда быстро был создан штат секретарей-референтов (дасеюши), который впоследствии стал высшим административным органом.

В 1382 г. подверглась реформированию Палата цензоров, чиновникам которой предписывалось служить «ушами и глазами» императора, а также создана специальная служба, напрямую подчинявшаяся императору: «парчовые халаты», тайная полиция, призванная разоблачать заговоры. Ее жертвами становились высшие чиновники, военачальники и их многочисленные «сообщники». Подозрительность императора усиливалась пропорционально стремлению к полной централизации и унификации управления.

Император внимательно читал древние классические книги, пытался вникнуть в философию даосов, утверждая, что главное у них не алхимия и мистика, но учение о государстве. Он дал своим детям хорошее образование, которого не успел получить сам, любил приближать ко двору философов и поэтов, немногие из которых, впрочем, умерли своей смертью. Император часто говорил, что он «всего лишь простолюдин с правого берега Хуайхэ». Но остальным не позволял намекать на его прошлое.

В рутинных поздравлениях и благодарственных письмах он мог усмотреть крамолу. Встречая иероглиф «гуан» («сверкающий»), император иногда видел намек на то, что был в прошлом монахом и его бритый череп сверкал на солнце, а иероглиф «цзэ» («правило»), читал как «цзэй» («бандит»). Тогда незадачливых авторов ждала казнь. Наконец, уступая просьбам, император повелел в 1396 г. начальнику академии Ханьлинь отобрать образцы подобных текстов и распространить по всем учреждениям, чтобы впредь при поздравлениях и благодарностях все следовали этим образцам. Только после этого ученые стали считать себя в безопасности. Целый ряд иероглифов был запрещен. За соблюдением запретов наблюдала своеобразная «литературная инквизиция». По ее доносам с 1384 по 1396 г. было, казнено и отправлено в ссылку много неугодных литераторов.