Теодор Бенк - Колыбель ветров

- Вот она, пещера, - сказал я Эриксону, - та самая, которую нашел Хрдличка.

Действительно, как и сообщалось в его отчете, она была фактически пустой.

Но вдоль каменных стен над берегом мы обнаружили еще скелеты и куски дерева. Все это было разрознено, поломано и изрядно попорчено атмосферными воздействиями. Всякий раз, заметив торчавшую из гальки кость, я подбегал, рассчитывая найти что-нибудь еще; и всякий раз меня ожидало разочарование. По словам Андрея, когда-то под утесами Иллаха имелось немало пещер с захоронениями. Но в наши дни они были навеки погребены под тоннами обвалившегося камня и земли. Я зарисовал места древних поселений и сделал снимки вокруг разрушенной пещеры, но взять с собой отсюда по сути дела было нечего.

Пока Эриксон высматривал морских львов, я прошелся вдоль берега у подножия скалы, утешая себя тем, что здесь по крайней мере много интересных образцов для пополнения коллекций. Прилив порождал на этом острове довольно большие и глубокие озерки, в которых водились сотни видов морских растений и животных.

Возвращаясь к лежбищу морских львов, я взобрался на плато в центре острова.

На его поверхности, в местах, где росла высокая трава, попадались необычные углубления, похожие на оспины. Они имели почти правильную круглую форму, но диаметр их не превышал нескольких футов. Едва ли это были углубления, в которых некогда алеуты ставили свои полуземлянки. Возможно, что это выветрившиеся воронки от бомб или какие-то естественные образования. Хотя они и очень заинтриговали меня, я здесь не остановился. Алеутские острова изобилуют особенностями, объяснить которые далеко не просто.

Дойдя до лежбища, я застал здесь своих спутников, вернувшихся из похода в дальний конец острова. В ответ на мой выражавший надежду вопрос они покачали головой. Ничего не нашли. Было жарко, все утомились, и мы расположились прислонясь к скале, чтобы, закусывая, посоветоваться. Пользуясь пребыванием на берегу, я хотел пополнить свой гербарий, а остальные были не прочь продолжить поиски пещер. Джордж остался со мной и помогал собирать в приливных лужах водоросли.

Он был чудесным помощником не в пример сопровождавшему меня накануне вечером Кену, который никак не мог уяснить себе, почему меня так интересуют растения.

- Чем они различаются между собой? - допытывался он, когда я по нескольку раз останавливался, чтобы сорвать тот или иной образец. - Разве в них есть что-нибудь особенное?

- В некоторых есть, - отвечал я. - Но это не единственная причина, по которой я собираю гербарий. Представь себе эти острова лишенными всякой органической жизни - просто скалы и пепел, появившиеся в результате мощных вулканических извержений. А теперь представь себе, как спустя тысячи, даже миллионы лет, с запада, со стороны Азии, и с востока, со стороны Америки, по островам распространяется растительная жизнь - медленно, по нескольку дюймов в столетие. Это могло произойти потому, что птицы, пролетая над островами, роняли семена и положили начало ее появлению. И вот, чтобы выяснить, как же сюда попали растения, мы собираем их и сравниваем с флорой материков.

- Да, но зачем?

- С одной-единственной целью - чтоб составить себе представление о том, как развивалась жизнь на Земле. Иными словами, мы уясняем себе, как творит природа.

- Искать пещеры куда интереснее!

- Я с этим согласен, но не совсем. Собирать растения в некоторых случаях тоже очень интересно. Занимаясь сбором растений на Алеутских островах, я представляю себе, как в течение многих-многих тысячелетий они распространялись по этой скудной земле. И я думаю об эскимосах доисторических времен, которые, возможно, проходили как раз тут, где сейчас ходим мы. Интересно бы знать, какие мысли возникали у них в голове, когда они сидели на этом мху, на котором сейчас сидим мы? Как они называли вон ту маленькую багровую астру? Может быть, именно эти алеуты и приносили в пещеры мумии, которые мы разыскиваем.

- Иногда я просто размышляю над тем, какой же здесь край света и сколько времени прошло, пока на эти берега впервые ступила нога человека. Сколько здесь расцветало и засыхало растений, так и не увиденных человеком. Приходилось ли вам когда-нибудь читать это место из "Элегии" Грэя [28], которое звучит приблизительно так:

Как часто редкий перл, волнами сокровенный,

В бездонной пропасти сияет красотой;

Как часто лилия цветет уединенно,

В пустынном воздухе теряя запах свой.

Перев. В.А. Жуковского

Эта строфа очень подходит к данному случаю. Ведь тундра своего рода пустыня - холодная пустыня.

Кен с оживленным интересом посмотрел вокруг на желтую, пропитанную туманом арнику [29], колыхавшуюся на холодном ветре.

- Да-да, - произнес он так, словно подобная мысль приходила ему на ум и до этого разговора, - они выглядят довольно сиротливо.

Во второй половине дня все мои спутники сошлись вместе, чтобы идти к лодке. День прошел удачно, хотя мы так и не нашли пещер с мумиями. Теперь нам предстояло искать их по берегам острова Танаги. Однако наши планы были нарушены.

Рыжий доложил, что протекает масло. Горючего было у нас в обрез ровно столько, чтобы хватило на обратный путь. О путешествии на Танагу не могло быть и речи. Волей-неволей нам приходилось немедленно возвращаться на Адах.

Мы снялись с якоря после обеда вместе с отливом. Я наблюдал, как таинственный островок исчезал вдали, пока совсем не скрылся в пелене тумана, и думал о тех давних временах, когда алеуты приплывали с ближайшего острова Танага в это уединенное место на кожаных байдарах и привозили сюда покойников. Иллах удивительно соответствовал моему представлению об острове смерти - молчаливый, скрытый в тумане, с крутыми склонами, но плоский сверху и окруженный тайной.

Весь вечер ушел у меня на прессование растений. Когда я ложился спать, поднялся ветер, но дизель равномерно отбивал такт, увозя нас к проливу Адах. Едва я вытянул ноги, как тотчас уснул.

ГЛАВА XVII

- Док, проснитесь! - снова тормошил меня Эриксон.

Было еще темно, и когда я протер глаза, то почувствовал, что катер движется.

- Который час? Что случилось? - спрашивал я спросонья.

- Мы заблудились! Я знал, что не надо было так задерживаться возле Иллаха. Теперь мы сбились с курса.

Панический страх, звучавший в его голосе, согнал с меня всякий сон.

Я соскочил с койки и прошел за ним в рубку. Было холодно и сыро. Ледяной ветер со свистом врывался в открытое окно, а снаружи все было окутано угрожающей серой мглой и туманом. У штурвала стоял Кен.

- Черт побери! - выругался Эриксон, - не могу себе даже представить, где мы находимся. Мы окончательно заблудились.

- Заблудились? Но как... - Покачав головой, я высунулся в окно. Туман!