Николай Валентинов - Встречи с Лениным
- Название:Встречи с Лениным
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Валентинов - Встречи с Лениным краткое содержание
Встречи с Лениным - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В первые же минуты визита к Ленину я познакомился с одним, только ему принадлежащим, жестом. Говоря или споря, Ленин, как бы приседал, делал большой шаг назад, одновременно запуская большие пальцы за борт жилетки около подмышек и держа руки сжатыми в кулаки. Прихлопывая правой ногой, он делал затем небольшой, быстрый шаг вперед и, продолжая держать большие пальцы за бортами жилетки, распускал кулаки, так что ладони с четырьмя пальцами изображали растопыренные рыбьи плавники. В публичных выступлениях такая жестикуляция имела место сравнительно редко. При разговорах же, особенно если Ленин вдалбливал своим слушателям какую-нибудь мысль, а в каждый данный момент он всегда бил словом только в одну мысль, эта жестикуляция, этот шаг вперед и шаг назад, игра сжатым и разжатым кулаком - происходила постоянно. Постоянно попадая в поле зрения собеседников, ленинская жестикуляция настолько их заражала, что некоторые из них, например, Красиков и Гусев, тоже начинали запускать пальцы за жилетку. Ленин гипнотизировал и этим...
Я пришел к Ленину во втором часу дня и лишь в восьмом часу он отвел меня в отель на Plaine de Plain-palais, оплачиваемое партией обиталище, где останавливались приезжие из России люди, главным образом, будущие советские сановники, сторонники Ленина. Кроме Красикова, там жил В. В. Воровский, будущий посол СССР в Скандинавии, потом в Италии, Гусев (Драпкин), будущий член Военно-Революционного Совета, начальник Политического Управления Республики, секретарь Ц.К.К., заведующий, отделом печати Центрального {37} Комитета Коммунистической партии и др. Так как все приезжающие из России, заметая следы, должны были жить в Женеве под выдуманными именами, Ленин, узнав что голодовка в тюрьме подкосила мою силу, применительно к тому факту, изобрел для меня кличку.
- Библейский Самсон потерял силу, когда остригли его волосы, - сказал он, - у вас силу и мускулы остригла голодовка, по аналогии даю вам имя "Самсонов".
Под этой фамилией я и был представлен обитателям отеля и ровно год прожил в Женеве.
Шесть часов, проведенных у Ленина, были делом совсем не легким. Крупская, распоров полу моего пальто, извлекла оттуда письмо Кржижановского, проявила его (часть была написана симпатическими чернилами) и сообщила его содержание Ленину. По отдельным фразам, которыми они обменялись, я понял, что, кроме сообщения о партийных делах, аресте недавно поселившегося в Киеве брата Ленина и двух его сестер, была просьба "обратить на посланного внимание". И Ленин его "обратил". На меня буквально обрушился целый каскад вопросов. Ленин находился тогда в очень подавленном состоянии.
Два месяца до этого, первого ноября 1903 г., он увидел себя вынужденным уйти с редакторского поста столь любимой им "Искры". Для него это была настоящая трагедия, непереносимое ущемление самолюбия. Он был как бы свержен, потерял силу, остался не у дел. Все именитые верхи партии в Женеве были "меньшевиками". Около него лишь небольшой кружок поддерживающих его лиц. В Центральном Комитете в России его единомышленники, выбранные на съезде партии, вместо того, чтобы вести непримиримую борьбу с меньшевиками, как того требовал Ленин, стали склоняться к "примиренчеству". Ленин буквально накидывался на всякого приезжающего из России человека, {38} стремясь с присущей ему страстью сделать его своим сторонником, узнать, что о партийных разногласиях говорят в России. Еле успевал я ответить на один вопрос, появлялся другой, третий и так без счету. Я сказал Ленину, - это ему очень понравилось, - что он меня гоняет как на конских заводах гоняют на корде молодых лошадей. Заметив мою крайнюю усталость, Ленин, наконец, расспросы прекратил. Не трудно было заметить, что произведенное "испытание" я выдержал как будто удовлетворительно. Я это мог заключить из того, что для продолжения беседы Ленин пригласил меня придти к нему через два дня, потом еще через два дня.
Два эпизода привлекли мое внимание при первом свидании с Лениным.
В 1898 году, будучи студентом Технологического Института, я был выслан в Уфу из Петербурга. В первый же день знакомства с Лениным, я узнал, что последнюю часть своей ссылки Крупская провела в Уфе - меня там уже не было - и к ней из Пскова перед отъездом заграницу, на месяц приезжал Ленин. Получилось некое неожиданное сближение на почве общих воспоминаний. Начался разговор о ссыльных, живших в Уфе, о прогулках на лодке на реке Белой, разных сортах кумыса, продававшегося в киосках. Не была забыта и комическая сторона города, послужившая в 1899 г. темой моего первого "литературного" произведения: электрические фонари, болтавшиеся на высочайших столбах и один от другого так далеко расставленные, что, кроме ужасной жидкой грязи вокруг них, ничего не освещавшие. Крупская спросила, знал ли я книжный магазин народоволки Четверговой, куда заходили за разными книжными новостями все ссыльные Уфы. Я тоже туда захаживал, но с владелицей магазина никогда разговоров не вел и не знал, что она народоволка. Я считал ее просто оппозиционно настроенной особой, каких было много.
{39} - Жаль, что с нею не познакомились, - сказала Крупская. - Владимир Ильич как только проездом из ссылки попал в Уфу, побежал ее видеть. Она интересный человек. Он ее давно знает. Он говорит, что не знает никого другого, с которым было бы столь приятно и поучительно, как с Четверговой, говорить о Чернышевском.
Я помолчал, но мне показалось странным, что довольно тусклая, судя по внешнему облику, владелица книжного магазина в Уфе, в глазах Ленина приобретает какое-то значение потому, что с нею "приятно и поучительно" говорить о Чернышевском - писателе мною нелюбимом и неценимом. И другое мне показалось странным.
Вспоминая Уфу, Крупская упомянула о ее связи с некоторыми рабочими (фамилии их я забыл) в уфимских железнодорожных мастерских. Я тоже знал их, так как, благодаря опять-таки чистой случайности, мне - высланному студенту удалось поступить на службу в эти мастерские. Их начальник, что обнаружилось из беседы с ним, лет сорок перед этим сидел с моим отцом на одной парте в виленской гимназии. Его протекция и дала мне возможность быть принятым в мастерские. В качестве простого рабочего я проработал в них больше года; сделав для экзамена сложный циркуль, я стал потом вроде помощника слесаря. Когда это услышал Ленин, его глаза уперлись в меня с большим любопытством.
- Вы поступили рабочим в мастерские с целью пропаганды?
- Я стал в них работать, чтобы иметь заработок. Нужно же было как-нибудь жить.
Глаза Ленина немедленно потухли. Я очень хотел ему рассказать, что я делал в мастерских, ведь всё-таки не часто бывает, что интеллигент делается слесарем, но {40} увидел, что, так как я поступил в мастерские не для пропаганды, а для заработка - это для него уже неинтересно. Позднее узнал, что вопрос о заработке он относил к области, которую называл немецким словом Privatsache. Он никогда и никому не говорил о том, каковы его денежные ресурсы и в минимальной степени интересовался как с этим вопросом обстоит у других. Чем меньше будет истрачено на партийца денег из партийной кассы - тем лучше, а откуда и как он достанет ему недостающие средства - это "Privatsache", Ленина совершенно не интересовало.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: