Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Организованное на средства ВОКСа празднование дня рождения Шоу, на котором он произнес упомянутую выше речь, представляло собой одно из первых публичных чествований западного интеллектуала в СССР сталинской эпохи и, по существу, служило не только для укрепления дружбы Шоу с Советским Союзом, но и для того, чтобы представить драматурга советской аудитории. На праздничном вечере была весьма обширная музыкальная программа — от народного хора до выступления артистов Большого театра, перемежавшаяся речами, в которых Шоу восхвалялся как «друг» советского народа. Так, Луначарский, являвшийся основным оратором вечера, сделал акцент на великих литературных достижениях Шоу, сравнив его с Джонатаном Свифтом и Салтыковым-Щедриным, но не забыл и о том, чтобы призвать «великого ирландца» на «нашу сторону баррикад». В то же время перед Луначарским стояла и весьма деликатная задача — покритиковать фабианский социализм Шоу, «медлительный, комфортабельный…, мирный…, очень культурный и очень тонкий, но все-таки мещанский социализм». В своей речи, отмеченной чувством превосходства над иностранцем, испытывающим симпатию к советскому строю, Луначарский призвал европейских писателей встать на пролетарский путь, проложенный советской культурой {636} 636 Вечер в колонном зале дома Союзов в честь Бернарда Шоу в день его семидесятипятилетия, 26 июля 1931 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 12. Д. 328. Л. 2–7; Луначарский. К приезду Бернарда Шоу // РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 152. Л. 9–10. .

Шоу воспринял призыв Луначарского с большим энтузиазмом, тем более что и ранее уже собирался двигаться в этом направлении. Он не относился к тем многочисленным посетителям Советского Союза, которые в гостях говорили одно, а дома — другое. Для Шоу потребности в самоцензуре не существовало. По существу, то, что он говорил в Советском Союзе, практически ничем не отличалось от замечаний, которые драматург высказывал в своих имевших весьма широкий резонанс выступлениях в прессе и на радио по возвращении из поездки: достаточно упомянуть утверждения об отсталости Запада от СССР, а также резкие возражения против заявлений о голоде, принудительном труде, потемкинских деревнях и отсутствии демократии в Стране Советов (все эти заявления Шоу были впоследствии опубликованы в номере газеты «Правда» от 6 октября 1931 года). А.Я. Аросев писал Сталину из Праги: «Пребывание у нас Бернарда Шоу буквально сумятицу произвело в мозгах здешней убогой интеллигенции. Лучший… представитель оказался глашатаем стремлений СССР» {637} 637 Аросев — Сталину, 31 июля 1931 г. // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 695. Л. 60. Аросев вернулся к этой теме после страстного просоветского выступления Шоу на американском радио 11 октября 1931 года: Аросев — Сталину, 21 октября 1931 г. // Там же. Л. 90. Статьи Шоу в газете «Times» от 13 и 20 августа опубликованы в книге: Shaw В. Agitations: Letters to the Press 1875–1950 / Eds. D.H. Laurence, J. Rambeau. New York: Frederick Unger Publishing Co., 1985. P. 267–277 [о потемкинских деревнях и голоде см. с. 287]; о принудительном труде см.: Evans T.F. Myopia or Utopia? P. 133; Hummert P.A. Bernard Shaw's Marxian Romance. P. 159. .

Без сомнения, Аросев полагал, что Сталин хочет слышать о триумфе и росте влияния советского государства на Западе.

Драматург выполнил и даже перевыполнил все условия, необходимые для того, чтобы стать большим «другом» Советского Союза. Рассматриваемый визит ознаменовал собой «значительный сдвиг в отношении Шоу к русской революции», поскольку в начале 1930-х годов он постоянно поднимал тему фабианского сталинизма и однозначно оправдывал политическое насилие в СССР. Для советских дипломатов от культуры визит Шоу еще много лет служил одним из лучших примеров того, как приезд в страну социалистического строительства мог оказать «благоприятное» воздействие на известного западного интеллектуала. Так, в 1933 году литературный критик Сергей Динамов включил Шоу в пантеон, где уже красовались Т. Драйзер и Р. Роллан, повторив дуалистическую схему, ранее намеченную Луначарским, — славословия, приправленные приглушенной критикой не совсем коммунистических воззрений «друга». При этом Динамов вполне предсказуемо сделал особый упор на то, что Шоу все еще «стремится понять» СССР и «много еще нужно ему преодолеть». Официальная точка зрения, представленная в предисловии к переводу сочинений Шоу, изданному в 1933 году, содержала ссылку на «великий перелом» в мировоззрении драматурга после его визита в СССР, который позволил ему отбросить свою интеллигентскую нерешительность и присоединиться к лучшим — наиболее просоветским — представителям левой интеллигенции Запада. Луначарский обладал большей эрудицией, чем его последователи, и уже в своей речи, произнесенной во время визита Шоу, сформулировал основные идеологические принципы, в соответствии с которыми ирландский драматург и прочие «друзья Советского Союза», не являвшиеся коммунистами, преподносились советской аудитории в последующие годы {638} 638 Динамов С. Бернард Шоу после посещения СССР // Шоу Б. Избранные произведения / Пер. М. Левидова. М.-Л.: Госиздат художественной литературы, 1933. С. 3–5; Дейч А. Бернард Шоу // Шоу Б. Мысли и фрагменты. М.: Журнально-газетное объединение, 1933. С. 7–9; см. также: Кржижановский С. Бернард Шоу, его образы, мысли и образ мысли // Иностранная литература. 1935. № 9. С. 112–122. .

Два других важнейших деятеля Фабианского общества, Сидней и Беатрис Вебб, вместе создали одно из самых монументальных описаний СССР сталинской эпохи, печально известное своими некритическими оценками, — вышедший в 1935 году двухтомник «Советский коммунизм: Новая цивилизация». Эти два интеллектуала, происходившие из одной и той же страны, принадлежавшие к одному и тому же политическому течению и даже являвшиеся, как упоминалось выше, супругами, в своих симпатиях к сталинскому Советскому Союзу руководствовались различными мотивами и, соответственно, по-разному реагировали на бурные события 1930-х годов, о чем можно судить по весьма любопытным записям в дневнике Беатрис Вебб. Так, Сидней, увлекавшийся социальной инженерией, был восхищен стоящей на службе социализма всепроникающей государственной машиной и вдохновлен проектами советской плановой экономики. Как было отмечено в досье на С. Вебба, составленном сотрудниками ВОКСа в 1934 году, в первоначальной редакции книга супругов называлась «Конституция советского коммунизма», что являлось явным напоминанием об их работе «Конституция для Социалистического Содружества Великобритании», опубликованной в 1920 году и посвященной темам социальной инженерии. В то время как Шоу во всеуслышание окрестил Сталина «фабианцем», Веббы — намного более осторожно, но в столь же личностной манере — изображали советскую систему в виде практической реализации созданной ими ранее концепции демократического, кооперативного общества. Только так можно объяснить то, что в их книге 1935 года сталинизм был представлен в первую очередь как вершина развития потребительской кооперации и «общественного потребления». Даже термин «цивилизация», который они в конечном итоге вставили в подзаголовок своего труда, представлял собой своеобразную отсылку к их же работе «Упадок капиталистической цивилизации», опубликованной в 1923 году и направленной против неравенства и бедности {639} 639 Справка о С. Веббе // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 2. Д. 311. Л. 49; Beer S.H. Introduction to this Edition // Webb В., Webb S. A Constitution for the Socialist Commonwealth of Great Britain. Cambridge: Cambridge University Press, 1975. P. x, xxxi-xxxii; MacKenzie J., MacKenzie N. Editors' Introduction to Part III // The Diary of Beatrice Webb. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1985. Vol. 4: The Wheel of Life, 1924–1943. P. 269. О кооперации см.: Webb В., Webb S. Soviet Communism: A New Civilization? London: Longmans, Green and Co., 1935. Vol. 1. Ch. 4; Vol. 2. Ch. 8 [и заключение — с. 1123–1125]. . Таким образом, Веббы, подобно Шоу, увидели в советском коммунизме осуществление тех принципов, которые они отстаивали на протяжении всей своей жизни. При этом для Беатрис, которая, так же как и Сидней, находилась под влиянием позитивизма, утилитаризма и эволюционной социологии (как и Беатрис Поттер, в молодости она училась у самого Герберта Спенсера), привлекательность советского строя базировалась на несколько иных основаниях {640} 640 См. исследование интеллектуальных течений, оказавших влияние на Сиднея Вебба (заметьте их сходство с интеллектуальными предпочтениями Беатрис): Bevir M. Sidney Webb: Utilitarianism, Positivism, and Social Democracy// Journal of Modern History. 2002. Vol. 74. № 2. P. 217–252. См. также: Himmelfarb G. The Intellectual in Politics: The Case of the Webbs // Journal of Contemporary History. 1971. Vol. 6. №3. P. 3–11. . В глубине души ее больше всего притягивали идеи справедливости, товарищеского коллективизма и равенства.