Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

В основе данного исследования лежит изучение обширного архива Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (более известного под акронимом «БОКС»), а также архивов организаций и учреждений, предшествовавших этому обществу с начала 1920-х годов. БОКС стал ключевым учреждением советской культурной дипломатии. Его миссия состояла в том, чтобы воздействовать на «буржуазную интеллигенцию» и продвигать «культуру» в ходе советских контактов с остальным миром {12} 12 Данное исследование стало возможным благодаря рассекречиванию важнейшей части архива ВОКСа в середине 1990-х годов. До этого практически неизвестный ученым, ВОКС в последнее десятилетие фигурирует на страницах ряда работ, среди которых выделим следующую: Голубев А.В. «… Взгляд на землю обетованную»: Из истории советской культурной дипломатии 1920–1930-х годов. М.: ИРИ РАН, 2004 (значительное внимание здесь уделено периоду 1930-х годов и гостям из Великобритании). См. также: Stern L. Western Intellectuals and the Soviet Union, 1920–1940: From Red Square to the Left Bank. London: Routledge, 2007; Political Tourists: Travellers from Australia to the Soviet Union in the 1920s-1940s / Eds. S. Fitzpatrick, С. Rasmussen. Melbourne: Melbourne University Press, 2008; Fayet J.-F. La VOKS: La société pour les échanges culturels entre l'URSS et l'etranger // Relations Internationales. 2003. № 114/115. P. 411–423; Idem. Entre mensonge, engagement et manipulation: Les temoignages d'Occident aux avant sejournes en URSS // Un mensonge deconcertant? La Russie au XXe siècle / Ed. J.-P. Jaccard. Paris: L'Harmattan, 2003. P. 377–418. . Работа общества, особенно в первые годы его существования, была сфокусирована прежде всего на Западе, определяемом в основном как европейские развитые капиталистические страны и США {13} 13 См. сравнительное исследование пропаганды и культурной дипломатии государств Восточной и Центральной Европы после Версальского мира, в котором много внимания уделено процессам влияния на западноевропейскую и американскую элиты: Orzoff A. Battle for the Castle: The Myth of Czechoslovakia in Europe, 1914–1948. New York: Oxford University Press, 2009. P. 5. .

Сосредоточившись на материалах ВОКСа, происходящих из Западной и Центральной Европы (Германии, Франции, Великобритании и, в меньшей степени, других европейских стран), а также из Соединенных Штатов, и в то же время периодически сравнивая их с материалами по неевропейским странам, я ставил перед собой задачу досконального и по возможности систематического анализа этих источников и деятельности самого породившего их учреждения.

Однако исследование достаточно быстро переросло рамки ВОКСа — неизменно среднего по уровню, а нередко и оттесняемого игрока в куда более масштабном проекте, — хотя глубокий анализ и интерпретация его судьбы остались одной из целей работы. ВОКС (и многие документы, осевшие в его архивных делах) представлял собой лишь часть огромной партийно-государственной и международной коммунистической системы, сформированной в начале 1920-х годов для работы по линии культурной дипломатии, международной пропаганды и попыток влияния на западное общественное мнение [1] Позже другие социалистические страны переняли и приспособили под себя эту систему. Например, китайское Народное общество культурных связей с зарубежными государствами было организовано по модели ВОКСа. См.: Passin H. China's Cultural Diplomacy. New York: Praeger, 1962. . В данной книге также используются архивные материалы ряда других учреждений: Комиссии по внешним сношениям Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС), отвечавшей за работу с иностранными рабочими делегациями и длительно проживавшими в СССР зарубежными специалистами; Отдела агитации и пропаганды (Агитпропа) Коминтерна; «Интуриста» (советского агентства по иностранному туризму, основанного в 1929 году) и Иностранной комиссии Союза писателей СССР.

В работах о советской международной политике фактор «Сталин» очень часто выступает своего рода кодом всей советской системы. Однако рассматривая эту эволюционировавшую систему, так сказать, в срединном разрезе, мы достигнем более глубокого и детального понимания также и других уровней, начиная от рядовых гидов-переводчиков и вплоть до высшего руководства. В то же время, поскольку в данном случае порожденные различными учреждениями источники являются в высшей степени политическими документами, их изучение помогает постигнуть механизмы советских практик, межкультурного восприятия, истоки верных догадок и ошибочных представлений ключевых наблюдателей событий и их европейских и американских собеседников {14} 14 В этой сфере наиболее глубокие исследования посвящены различным типам проживавших в стране иностранцев и иностранным диаспорам-колониям. См., например: Журавлев С.В. «Маленькие люди» и «большая история»: Иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-х — 1930-х гг. М.: РОССПЭН, 2000; Hughes M. Inside the Enigma: British Officials in Russia, 1900–1939. London: Hamstedon Press, 1997. Тема советского персонала и операций за границей исследована меньше. См., например: Schlogel К. Berlin, Ostbahnhof Europas: Russen und Deutsche in ihrem Jahrhundert. Berlin: Siedler Verlag, 1998; Булгакова О.Л. Пролетарская киноутопия на Масловке, или Экспорт «Руси» в Берлин // Киноведческие записки. 1997. № 33. С. 37–54; Dullin S. Des hommes d'influences: Les ambassadeurs de Staline en Europe 1930–1939. Paris: Payot, 2001. . Новые архивные сокровища стали окном в мир политической и институциональной истории, однако в этой книге они прочитываются также и как культурные свидетельства о приеме иностранцев в СССР и о том влиянии, которое такие встречи оказывали не только на визитеров, но и на самих хозяев.

Список гостей советского эксперимента — это настоящее «Кто есть кто» международного левого движения и интеллектуалов межвоенной эпохи. В данной книге представлена целая серия биографических исследований, сформированная по селективному принципу: условием отбора было обнаружение новых источников по данному визиту или визитеру, дающих возможность по-новому взглянуть на взаимодействие СССР и Запада. «Парад гостей» состоял из педагогов, ученых, инженеров, деятелей искусства и мыслителей всевозможных политических мастей, и многие из них неоднократно появляются на страницах этой книги. Однако особое значение, и прежде всего в 1930-е годы, придавалось визитам литераторов, что отражало гипертрофированную роль писателя и печатного слова в советской культуре. Так же как литература и Союз писателей СССР преобладали в развитии сталинистской культуры, так и среди «друзей Советского Союза» (как называли тогда наиболее выдающихся иностранных попутчиков) доминировали литераторы. Поскольку множество измерений «дружбы» (и ее гораздо чаще исследуемого и тесно связанного с ней антагониста — вражды) являются ключом ко всему многообразию отношений между иностранными гостями и советской системой, в книге особое внимание уделяется избранному клубу «друзей». Это, в частности, Теодор Драйзер, Ромен Роллан, Бернард Шоу, Сидней и Беатрис Вебб, Андре Жид и Лион Фейхтвангер. Литературные организации, кроме того, играли большую роль в антифашистской культуре — на этой центральной в эпоху Народного фронта арене борьбы, которую СССР вел, стремясь к господству и гегемонии (и тем самым к решающему превосходству) в сфере культуры.