Владимир Андриенко - Украинская революция Богдана Хмельницкого , или кто дал деньги на восстание

«Расta соnventa» запрещала королям принимать решения по поводу войны и мира, по поводу новых налогов и т. п. Посему сейм не давал Владиславу полномочий на набор войска и созыв посполитого рушения (ополчения) для войны с Крымом и Турцией. А повод для войны был. Послы Венеции в этот момент искали союза с Речью Посполитой. Венецианская республика, воюя с султаном на море Средиземном, нуждалась в союзнике, который бы мог отвлечь силы турок со стороны моря Черного. Венецианцы давали королю за этот союз около миллиона скуди. Но сам король Владислав давно вынашивал мысль об этой войне, о великой священной войне против Оттоманской империи. Польские рыцари — наследники славы Грюнвальда — могут предстать пред Европой избавителями христианского мира от османской агрессии. Священная война даст ему 50-100 тысяч хорошо обученных воинов в Украине. Присоединив к ним коронное и кварцяное войско и призвав союзников Московию и Персию он мог стать победителем турок.

И король и решил использовать для этой цели Хмельницкого. Этот казачий полковник, единственный из казачьей старшины, кто учился в иезуитском колегиуме. Он дал Богдану деньги из приданого своей жены Марии Людовики Гонзаги из старинного французского рода князей де Нэвер. На эти деньги Хмельницкий и вооружил первые отряды восставших и начал свою войну с Польшей. По утверждениям исследователей первую сумму денег из того, что было обещано Владиславом Хмельницкому, будущий гетман получил от коронного канцлера Оссолинского ещё будучи в Варшаве в августе-сентябре 1647 года. При этом канцлер сообщил Хмельницкому, что король жалует его Запорожским гетманом. Достоверность этой встречи подтверждается Иваном Выговским. Оссолинский обещал Богдану, ещё 170 тыс. злотых. Причем факт получения денег засвидетельствован самим Хмельницким в письме к венецианскому послу в Австрии Сагреду.

Напуганная восстание казаков шляхта, по замыслу Владислава, сразу же даст королю право на набор войска, и король намеревался с этими войсками выступить на встречу Хмельницкому. При встрече король и гетман легко «договаривались» и соединив свои силы наносили сокрушительный удар по ничего не подозревавшему Крыму, а затем и по Турецкой империи.

Понятно, чтобы в Бахчисарае и Стамбуле ничего не пронюхали, об этой договоренности, могло знать лишь небольшое количество людей. Шпионы Турции и Крыма были везде. И если бы все произошло так, как было намечено, то, возможно Крымское ханство прекратило бы свое существования, а Турции был бы нанесен большой удар. Это сразу же подняло бы авторитет Владислава на небывалую высоту. И тогда он мог бы попробовать реализовать следующий шаг — установить в Польше и Литве самодержавие. И армия из казаков была бы его надежной опорой, во главе с другом короля и гетманом Хмельницким.

Хмельницкий от этой сделки получал для себя гетманство и для Украины статус, который имела в Речи Посполитой Литва. Впоследствии эту же программу попытался реализовать гетман Иван Выговский, выбив для Украины статус Великого княжества Русского, про примеру Великого княжества Литовского.

Богдан Хмельницкий абсолютно не похож на вождей крестьянско-казацких восстаний, таких как Разин, Болотников, Косинский, Наливайко, Сулима, Острянин, Гуня. Этот человек был настоящим политиком и дипломатом, очень честолюбивым. Хмельницкий считал себя благородным шляхтичем и хотел служить только священной особе монарха. Он не был бунтарем, как и другой украинский гетман Сагайдачный. Богдан получил блестящее по тем временам образование в иезуитском колегиуме в Ярославе, прекрасно владел польским и латинскими языками. Он не принимал участия в восстаниях 1625 и 1638 годов. Более того, в 1638 году он получил от правительства Речи Посполитой чин генерального писаря Войска Запорожского. Некоторые источники утверждают, что Владислав подарил Хмельницкому драгоценную саблю за его участие в смоленской войне 1632–1634 годов.

Конечно, инцидент 1646 года, кода Даниэль Чаплинский Чигиринский подстароста напал на имение Хмельницкого Субботов, забрал его жену и насмерть засек его 10-летнего сына, мог существенно изменить взгляды Хмельницкого относительно верности польской короне. Богдан попытался найти управу на Чаплинского в сейме. Но шляхта проигнорировала его жалобу. Обращение к королю тоже ничего не дало, да и что король мог сделать в данном случае? Ведь он по рукам и ногам был связан сеймом и прав никаких не имел. Может быть, именно тогда и произошел его тайный разговор с королем о восстании? Может быть, они отложили месть Чаплинскому до времени?

А Хмельницкий был терпелив и умел владеть собой. Это его умение поражало воображение современников. Один из них свидетельствовал:

«Его невозмутимое лицо — словно гладкий лед, прикрывающий бездонную трясину».

Не выдавая собственных мыслей, Хмельницкий в тоже время в совершенстве владел искусством полемики и предугадывания мыслей и поступков своих друзей и недругов. Его гипнотическое влияние на массы, стало очевидным, когда он, спасаясь от поляков, с горсткой сторонников в январе 1648 года бежит на Сечь. За короткое время он получил поддержку запорожцев и добился избрания себя гетманом. Ибо королевские пожалования мало стоили на Запорожье. Здесь было необходимо «завоевать» толпу. И Хмельницкий её завоевал.

Далее он работает по заключению союза с Крымским ханством. Это еще более усыпит бдительность крымчаков, и они не станут готовиться к войне. Но дело даже не в крымчаках, а в Оттоманской империи. Это она должна быть не готова к войне, чтобы дать королю время на разгром хансва. Владислав разбил бы противников поодиночке.

Заключив союз с Крымом, он показал себя отличным дипломатом. Это входило и в планы Владислава и собственные планы гетмана Хмельницкого. В случае если развитие событий пойдет не так, полезно было иметь у себя за спиной не врага, а союзника. Хану раздор между поляками и украинцами был на руку. Татары любили греть руки на чужой беде. Для переговоров с татарами о помощи Хмельницкий дважды отправлял послов в Крым: одно посольство во главе с Клишей, другое — с Кондратом Бурляем. По сведениям польского летописца 18-го века Твардовского, Хмельницкий сам ездил в Крым. Ряд историков приняли эту версию, хотя она не подтверждается другими источниками.

Крымский хан осторожничал и поначалу согласился на участие в походе не всего татарского войска, а лишь отряда перекопского мурзы Тугай-бея. Налаживание отношений с Крымом Хмельницкий начал с того, что без всякого выкупа отпустил из плена сына Тугай-бея. За которым мурза прибыл лично. В благодарность Тугай-бей активно склонял татарских мурз к союзу с гетманом. А это очень помогло казакам особенно на начальном этапе борьбы.