Иван Беляев - У истоков Руси

Страшные походы Романа Волынского сделали больший переворот в Литовской земле, видя крайнее опустошение своей земли, литовские племена, прежде разрозненные, начали думать о соединении и дружных действиях против врагов. Конечно, во время Суздальщины литовские племена не успели еще соединиться в одно целое и в каждом племени еще было по нескольку князей; но между сими князьями выдавались личности, способные подчинить себе других князей, и самая видная из сих личностей был Миндовг, один из старших князей собственно литвы, он во время Суздальщины ежели и не успел еще подчинить себе других литовских князей, но уже умел возбуждать их на общее дело и руководить ими как союзниками. Так, страшное опустошение Волынской земли в первые годы по смерти Романа Мстиславича было уже делом не одного какого-либо племени, но всех пяти племен литвы и даже ятвягов, как прямо говорит Волынская летопись: «Беда была земле Володимирской (Волынской) от воеванья литовского и ятвяжскаго». Вторым общим делом всех литовских племен, очевидно под руководством Миндовга, был мир с волынскими князьями Даниилом и Васильком Романовичами, заключенный 1215 году от имени старших князей всех пяти племен литвы, жмуди, дяволтвы, рушковичей и булевичей, как прямо сказано в летотописи, по исчилении всех племен и старейших их князей: «Си же вси мир даша Князю Данилови и Васильку и бе земля покойна». Этот мир с волынскими князьями все литовские племена соблюдали строго до завоевания Волынской земли татарами. Мало этого, многие литовские князья, и в числе их Миндовг, вступили в тесный союз и родство с Даниилом Романовичем и братом его Васильком, и по их указанию начали воевать Польшу в том же году, и произвели там страшные опустошения. Потом 1235 году Даниил опять поднимал на Польшу литовских князей Миндовга и Изяслава Новгородского, т. е. собственно литву, жившую на север от Вилии, и литву обрусевшую, жившую на юг от Вилии на Немане. Но мир с Романовичами Волынскими вовсе не был миром с остальною Русью. Литовцы, не трогая Волынь по-прежнему продолжали делать набеги на другие владения Руси. Так, Ростислав Михаилович Галицкий в это же время по приказу отца своего Михаила несколько раз должен был ходить в Литовскую землю для удержания литовских набегов на северо-западные киевские границы. Кроме того, литовцы, вероятно племя дяволтва, в 1217 году, кажется, по указанию ливонских немцев, бывших тогда в войне с Новгородом, сделали набег на Новгородские владения и пограбили берега Шелони. В 1223 году литовцы воевали у Торопца; но, услыхавши о походе Ярослава Всеволодовича с новгородцами, обратилися в бегство; а в 1224 году они пробрались до Русы и разбили вышедшего против них посадника Федора и рушан. Потом в 1225 году было какое-то сильное нашествие литвы, многочисленные полчища литовцов в одно время явились и в Новгородских, и в Смоленских, и Полотских владениях. В Новгородском крае они только трех верст не дошли до Торжка и страшно пустошили страну, побили и пограбили гостей и заняли Торопецкую волость; но князья Ярослав Новгородский и Давыд Торопецкий, соединясь вместе, ударили на грабителей, нагнавши их у Всвята, разбили наголову, две тысячи положили на месте, взяли множество пленников и отбили всю награбленную добычу. Но зимою 1229 года литовцы опять явились в Новгородских владениях и воевали около Лубны, Моревы и Селигера и снова были разбиты новгородцами, обращенные в бегство, побросали награбленную добычу. В 1234 году они опять воевали в Новгородском крае около Русы и даже ворвались в самый город; но, отбитые рушанами, бежали и отступили на Клин. Между тем Ярослав Новгородский, получивши весть об их набеге, пустился по Ловати им наперерез, и нагнал на Дубровне в Торопецкой волости, и так удачно разбил их, что они потеряли обоз в 300 коней, и, спасаясь по лесам, побросали оружие и щиты, тем не менее многие были побиты новгородцами. Впрочем, все сии набеги литовцев огранивались убийствами и опустошением, ни в Новгородских, ни в Псковских, ни в Смоленских владениях литва нигде не думала еще утвердиться. Очевидно, все сии набеги производились только голодными охотниками пограбить, собственно же литовским старшим князьям было не до завоеваний на стороне; они в это время еще резались друг с другом и отбивались от ливонских немцев, которые вмешивались в споры литовских князей и желали их подчинить себе, хотя и без успеха; так, под 1237 годом в летописях есть известие, что ливонские немцы, получив помощь от немецкого ордена в Пруссии и соединясь с чудью и псковичами, напали на литву, но были разбиты.

Новыми врагами Руси во время Суздальщины являются на западе немцы, утвердившиеся в Ливонии при устье Двины, и на востоке монголы или татары. Немцы, собственно бременские купцы, с 1158 года начали ездить для торговли к ливонцам или ливи, жившим при устьях Двины, и мало-помалу построили там два острожка Укскуль и Дален. Бременский архиепископ, узнав о немецких поселениях при устье Двине, выпросил разрешение у папы послать проповедников латинской веры в землю ливонских язычников и послал туда монаха августинского ордена Мейнгарда. Мейнгард, прибывши в Ливонию, выпросил позволение у одного из полотских князей – Владимира, княжившего в низовьях Двины, проповедовать евангелие ливонским язычникам, построил в Укскуле церковь, крестил некоторых из язычников и начал строить замки. Но успех его проповеди был непродолжителен, упорные язычники не только сами не крестились, но убедили и крестившихся ливонцев обратиться к прежнему язычеству и стали грабить имение самого Мейнгарда, уже получившего сан епископа. Тогда Мейнгард отправил посольство к папе с просьбою прислать войско для крещения язычников силою. Папа велел проповедовать крестовый поход в Ливонию; между тем, пока сбиралось крестовое ополчение, Мейнгард умер в 1196 году, и на его место прибыл новый епископ Бартольд с священниками и войском. Бартольда ливонские язычники убили в первой же битве, но сами были разбиты и силою принуждены креститься и обязались содержать у себя немецких священников; но лишь войско, провожавшее Бартольда, село на корабли, как ливонцы отреклись от крещения, ограбили священников и выгнали их. На место убитого Бартольда приехал новый епископ Алберт с войском на двадцати трех кораблях; язычники встретили его как заклятого врага и осадили в замке Гольм, но были разбиты и поневоле обещались принять христианство. Алберт в 1200 году выстроил в устье Двины город Ригу и населил его немецкими колонистами, за которыми сам ездил в Германию, потом в 1202 году упросил папу основать орден рыцарей меча, которые бы жили постоянно в Ливонии и воевали с тамошними язычниками для обращения их в христианство. Это новое учреждение дало силу немецким поселениям в Ливонии; немцы с поселением рыцарей меча стали твердою ногою на Ливонской земле и подчинили себе не только ливонцев, но и соседних эстов, мало этого, они даже успели отнять два полотских княжества в низовьях Двины, Кукейнос и Герсик. Ливонцы язычники обратились было за помощью к полотскому князю, к какому неизвестно; но и тот ничего не мог сделать в их пользу. Немцы отделались от него тем, что обещались платить ему ежегодную дань за ливонцев порабощенных рижской церкви и ордену меченосцев; и полотский князь, очевидно по тогдашним полотским обстоятельствам, очень слабый, поспешил заключить с ними мир и таким образом оставил ливонских язычников без помощи на произвол немцев. Через несколько времени немцы перестали платить и обещанную дань; но полотским князьям было уже не до Ливонии и не до немцев, им и дома от внутренних междоусобий, от вмешательства соседних князей и от напора литвы не было ни покоя, ни надежного пристанища. И таким образом немцы без опасения от полотских князей могли свободно распоряжаться в Ливонии; и в 1229 году заключили торговый договор с смоленским князем Мстиславом Давыдовичем, в который договор со стороны смоленского князя была включена и земля Полотская и Витебская. Но, подвигаясь к северо-востоку от Западной Двины в пределы эстонской чуди, немцы встретили себе крепких противников в псковичах и новгородцах, с которыми вступили в нескончаемые войны то удачные, то неудачные. Сначала они были в мирных сношениях с псковичами и новгородцами и во враждебное столкновение в первый раз вступили в 1217 году, вздумавши помогать эстонской чуди, и были разбиты под эстонским городом Оденпе, или Медвежьей Головою; и, потерявши в битве трех военачальников и 700 коней, принуждены были заключить мир, по которому должны были оставить Оденпе. В 1219 году новгородцы в другой раз сошлись с немцами под городом Пертуевом и опять разбили их и их помощников литву и ливонцев, но города взять не могли. Потом было еще несколько походов новгородских в Эстонию, и немецких в Псковские и Новгородские владения; но и те и другие походы оканчивались только сожжением сел и опустошением страны; в 1224 году немцам удалось после кровопролитного приступа взять Юрьев, или Дерпт, русский город в Чудской земле, причем были истреблены все русские жители Дерпта; а в 1233 году они захватили было Изборск, но в том же году были выгнаны оттуда псковичами; а в 1234 году Ярослав с новгородцами разбил их под Юрьевом и принудил к миру, по которому они, кажется, обязались платить дань с Юрьева. Вообще немцы были врагами беспокойными, но негрозными, они своими успехами в Эстонии были обязаны единственно тому, что новгородцы и псковичи были в это время в постоянных междоусобиях.