Виктор Захаров - Императрица Всероссийская Елизавета Петровна

В самом деле каких-либо особых ухищрений, чтобы склонить Елизавету Петровну к сотрудничеству с Францией, не требовалось. Ей достаточно было узнать об Уайтхоллском договоре, чтобы понять суть англо-прусского сближения и решиться на союз с Францией. В Версале 1 мая 1757 г. был заключен союзный договор Франции, Австрии и России, направленный против Пруссии. В конце мая к нему присоединилась Швеция. По настоянию Елизаветы Петровны союзники решили действовать немедленно, чтобы не позволить Фридриху II разбить участников коалиции поодиночке. Так началась большая война в Европе, вошедшая в историю под названием Семилетней.

Положение Пруссии казалось отчаянным, ведь Англия не располагала значительной сухопутной армией и могла помочь Фридриху II только денежной субсидией. Кроме того, Англия уже с 1756 г. официально находилась в войне с Францией, военные действия велись в северо-американских колониях. Важно отметить, что Россия не вела враждебных действий против Англии, хотя та находилась в составе противостоящей коалиции. Для обеих стран были важны взаимовыгодные торговые отношения, которые продолжались в течение всего периода Семилетней войны.

Фридрих II летом 1757 г. открыл военные действия против австрийцев, и тогда русские войска начали наступление в Восточной Пруссии, древней части этого королевства, находившейся в Восточной Прибалтике. В августе 1757 г. состоялось сражение при Гросс-Егерсдорфе. Оно шло с переменным успехом, решающую роль сыграла штыковая атака бригады, которой командовал молодой генерал П. А. Румянцев. Победа осталась за российской армией, но ее главнокомандующий С. Апраксин приказал отступать.

Фридрих II в битве при Цорндорфе, 1758. Художник К. Рёхлинг.

Обстановка при дворе Елизаветы Петровны была весьма сложной, что оказывало влияние на ход военных действий и поведение командующих. Канцлер Бестужев-Рюмин, чувствуя, что его влияние ослабевает, предпринял попытку привлечь на свою сторону «малый двор», т. е. наследника трона Петра Фёдоровича, его жену Екатерину и их окружение. Особенно он надеялся на великую княгиню Екатерину, которая представлялась ему умной и честолюбивой женщиной.

Медаль «Победителю над пруссаками».

Отношения Елизаветы Петровны и ее «большого двора» к «малому двору» также было непростым. Императрица не могла не испытывать родственных чувств к племяннику Петру Фёдоровичу, сыну ее любимой сестры. В то же время она была глубоко разочарована уровнем его воспитания, видела, что он по своему характеру вряд ли способен к управлению Российской империей. Более того, всем было известно, что Пётр Фёдорович является горячим поклонником Фридриха II. Наконец, Пётр жил со своей женой в крайнем несогласии, угрожал ей разводом, упрекал ее в неверности, сам обзавелся фавориткой – Елизаветой Воронцовой, племянницей вице-канцлера. Все это также расстраивало императрицу.

Жена наследника Екатерина нравилась Елизавете Петровне как невестка, но она опасалась участия великой княгини в каких-либо политических и придворных интригах. Дошло до того, что Елизавета Петровна установила за семьей наследника престола постоянный надзор. За Екатериной постоянно наблюдала и обо всем докладывала императрице статс-дама Мария Чоглокова, двоюродная сестра Елизаветы Петровны по матери. Ее муж, гофмаршал «малого двора» Пётр Чоглоков контролировал каждый шаг Петра Фёдоровича.

В сентябре 1754 г. у Екатерины родился сын Павел. Для Елизаветы это было особенно радостное и долгожданное событие, наконец-то она могла быть уверена, что российская императорская династия продолжится. Императрица тут же отобрала младенца у родителей, разместила его в своих покоях, окружила своей неустанной заботой. Мать виделась с ребенком редко, почти не принимала участия в его воспитании. Это также не способствовало улучшению отношений Елизаветы Петровны и Екатерины, а впоследствии сказалось и на взаимоотношениях Павла Петровича с матерью. Да и сама Екатерина II, когда родились сыновья у Павла, поступила так же, как когда-то Елизавета, взяла на себя воспитание внуков Александра и Константина, отстранив родителей.

В этой ситуации Бестужев-Рюмин решил привлечь на свою сторону Екатерину. Зная о недовольстве Елизаветы племянником, он выдвинул идею объявить наследником Павла Петровича, так, чтобы до совершеннолетия его мать стала бы правительницей. В этот проект он посвятил Екатерину.

Осенью после победы под Гросс-Егерсдорфом Елизавета Петровна неожиданно заболела. Именно в связи с этим фельдмаршал Апраксин, зная о настроениях наследника престола, не решился продолжить наступление. Причем о болезни императрицы ему, по некоторым сведениям, сообщил сам Бестужев-Рюмин. В то же время он считал, что Апраксину следует продолжить наступление, и просил великую княгиню Екатерину помочь ему убедить в этом фельдмаршала написать соответствующее письмо.

Однако вскоре Елизавета Петровна выздоровела, Апраксин был отстранен от командования и заменен генералом Фермором. О письме Екатерины Апраксину и ее взаимоотношениях с Бестужевым стало известно при «большом дворе». Это решило судьбу канцлера и едва не погубило Екатерину. Елизавета Петровна всегда недолюбливала Бестужева-Рюмина, а теперь она уступила давлению группировки Шуваловых-Воронцовых. Бестужеву была объявлена опала государыни, и вскоре он был арестован. Тайная канцелярия во главе с Александром Шуваловым начала дело о государственной измене. Но канцлер успел сжечь бумаги с изложением проекта о передаче трона Павлу Петровичу, находясь под арестом, он сумел предупредить об этом Екатерину. Великая княгиня оказалась виновной только в том, что позволила себе вмешаться в дела военной политики, посмела обратиться с письмом к главнокомандующему. Но в разговоре с Елизаветой Петровной Екатерина сумела убедить ее, что она сделала это без всякого злого умысла, надеясь лишь убедить фельдмаршала исполнять приказания императрицы.

Взятие крепости Кольберг. Художник А. Е. Кацебу.

Бестужев-Рюмин, напротив, был обвинен в том, что он за спиной императрицы вступил в контакт с наследником престола и его женой, давал им дурные советы, пытался при этом действовать через графа Понятовского, польского представителя в Петербурге. При дворе уже тогда ходили слухи, что Понятовский – любовник Екатерины. Наследник Пётр Фёдорович, никогда не любивший Бестужева-Рюмина, как противника Пруссии, только содействовал возводимым на него обвинениям. Как бы то ни было, Бестужев отрицал все обвинения, да и серьезных улик против него не было. Тем не менее императрица решила от него избавиться. Вынесенный судом, как обычно, смертный приговор она сильно смягчила, отправив бывшего канцлера в ссылку в его имение Горетово в Можайском уезде. Пост канцлера получил Михаил Илларионович Воронцов.