Марк Вишняк - Дань прошлому

4

С увольнительным от военной службы свидетельством в кармане я вернулся в чине ефрейтора домой, в Москву. Пора было покончить с житьем на чужой счет на иждивеньи отца и дяди-тестя. Надо было найти заработок. Но где? Какой?

Адвокатура меня не прельщала по многим основаниям. Прежде всего заработок она могла принести лишь в неопределенном будущем. Она не влекла меня и потому, что я не ощущал в себе ораторского дарования.

Наконец, из всех профессий, с которыми я соприкасался - купцы, ученые, политики, писатели, - адвокаты были мне всего меньше по душе. К этому времени я уже на опыте убедился, что в мире нет и не может быть полноты совершенства, - в каждой профессиональной группе можно найти и праведников, и грешников.

Тем не менее купцы, как правило, ни на что "высокое и прекрасное" не претендовали и высоких слов не произносили.

Политики свою фразеологию и грехи искупали жертвами - потерей личной свободы, родины, иногда самой жизни. С лицемерием ученых и писателей примирял в какой-то мере их творческий талант. И адвокатура, как корпорация, - не отдельные адвокаты, обладавшие дарованием, которое их приближало к художникам слова, - выполняли нужное, но техническое дело. Между тем претензию адвокаты в России заявляли на гораздо более значительное в иерархии ценностей: на то, что они "сеют разумное, доброе, вечное", держат высоко "стяг" в борьбе за право и справедливость и т. д.

Другое дело техническая функция адвокатуры. В Соединенных Штатах, например, дарования защитника измеряются его умением найти прецеденты в прошлых судебных решениях, его находчивостью при атаке противника и допросе свидетелей. И в Америке имеются, конечно, адвокаты гуманисты и вольнодумцы, но с профессией это не связано. Знаменитый русский адвокат В. А. Маклаков, наоборот, считает, что существует у адвокатов "профессиональная болезнь", и имя ей - беспринципность.

"У адвоката просто их (убеждений) нет: он хорошо понимает, что во всем две стороны, что обо всем можно спорить... Но истин и положений неопровержимых, бесспорных для него почти не существует". "В адвокате вырабатывается умение найти в фактах то, что нужно найти... Вырабатывается умение не только находить, но не видеть того, что не хотят видеть".

В более сдержанной форме то же отметил недавно и верховный судья Соединенных Штатов Феликс Франкфуртер, говоря о "хорошо известном астигматизме адвокатов".

Профессию адвоката я исключил для себя. В таком случае оставалась служба. Я осведомился у отца, получу ли работу в банке. Это оказалось непросто. Охотников хоть отбавляй; соответственно и заработок не слишком заманчив: больше 50 рублей в месяц для начала не положат. Это меня не устраивало, тем более, что на службу в банке я готов был пойти лишь в порядке компромисса. Как раз в это время кто-то посоветовал мне наведаться в Энциклопедический словарь, который издавали братья Гранат: там ищут подходящего помощника секретаря редакции. Я снесся по телефону, и мне указали день и час, когда меня будут ждать.

Принял меня старший из братьев Гранат, Игнатий Наумович, - высокий, близорукий, с заросшей бородой и умным выражением еврейского лица. Он беспрерывно курил и сосредоточенно думал, - вероятнее всего о своем словаре, которому был предан телом, душой и всем помышлением своим. Он был чрезвычайно - даже чрезмерно - учтив, скромен, даже застенчив и нелюдим и, вместе с тем, очень критически относился ко всем и ко всему. По интересам и специальности он был историк, написавший превосходное исследование о земельных отношениях в Ирландии.

Под фамилией; "И. Грей" печатался он в 1905-6 г. и в с.-р.-ском издательстве "Молодая Россия". По всему своему обращению в разговоре со мной Игнатий Наумович как бы подчеркивал свою принадлежность к левому, социалистическому лагерю.

Гранат сообщил, что энциклопедия их выходит слишком медленно и, потому, решено для ускорения издания одновременно выпускать параллельно второй ряд томов. Продолжая издание, доведенное до буквы "И", готовить для печати тома, начав с буквы "П" и далее. Меня и хотят пригласить с этой целью: ознакомившись с техникой дела, я должен буду заготовлять материал для буквы "П". Вознаграждение - 125 р. в месяц.

Первое, что мне предстояло, - было рассчитать, сколько, примерно, томов следует отвести на букву "П". Я долго не знал, с какого конца подойти к решению задачи. Остановился я на простейшем арифметическом подсчете. Взял уже вышедшие у Граната томы, сравнил размеры, которые отдельные буквы у Граната занимают по отношению к размерам соответствующих томов русского издания Брокгауза и Эфрона, и получил среднюю пропорциональную. Приложив ее к числу томов, вышедших на букву "П" у Брокгауза и Эфрона, я установил, что в словаре Граната букве "П" надлежит отвести три с половиной тома. Может быть, расчет следовало произвести иначе. Но когда Гранат осведомился у меня, сколько, по-моему, займет томов эта буква "П", оказалось, что и его расчет приводит к тем же трем с половиной томов.

Месяц спустя мое вознаграждение было увеличено до 150 р. и, что считалось особенным вниманием, мне предоставили бесплатный комплект словаря.

Редакция и издательство помещались в нижнем этаже дома по Тверскому бульвару справа от памятника Пушкину. Свет скупо проникал в наше помещение, и самая работа была не слишком веселая - однообразная, напряженная, утомительная. Рабочий день длился 8 часов, с 9 утра до 5 дня без перерыва: в первом часу разносили чай, который пили с принесенными из дому бутербродами тут же между делом.

Всему делу голова был Игнатий Наумович. По типу кабинетный ученый, он входил во всё - не только в редактирование, но и в издательскую часть, в технику, коммерцию, распространение, что формально лежало на его брате Александре. Помощником и советником по всем делам, но главным образом по технике, был Александр Иванович Смирнов - мрачного вида мужчина, задумчиво покручивавший свой длинный ус и, видимо, учитывавший, что молчание золото, а время деньги.

Энциклопедия была задумана как коммерческое предприятие, сулившее прибыль, и вместе с тем, как дело, преследовавшее просветительные цели. Большая легкость и занимательность изложения, иллюстрации и подчеркнутая общественно-политическая струя должны были идти за счет академизма и педантизма, которыми грешат обычно энциклопедии.

У словаря были свои звезды, или "славные имена": Ковалевский, Муромцев, Гамбаров, Тимирязев, Железнов, которым поручались "основоположные" статьи. Были и другие авторы. Но большинство статей и заметок изготовлялось на месте в редакции. Здесь главным поставщиком был Дживелегов, Алексей Карпович, считавшийся помощником редактора и сидевший в одной комнате с нами тремя, его помощниками.