Вадим Кожинов - История Руси и русского Слова

Вместе с тем создается впечатление, что Ольга, отомстив Малу, словно бы оценила его стойкость и дерзость и захотела, чтобы ее внук был и внуком Мала (таким образом, свадьба , предложенная Малом, все-таки состоялась у детей Ольги и Мала…). Этот драматичный «роман», действие которого началось в 945 году, как бы обретает острейшее завершение через много лет, в 980-м, когда внук Ольги и Мала Владимир Святославич посватает дочь полоцкого князя Рогволода – скандинавку Рогнеду, но та, зная о давнем статусе Малуши, надменно отвергнет предложение: «Не хочу разуть сына рабыни!» 437– и совершится жестокая развязка – Владимир погубит отца и двух братьев Рогнеды и возьмет ее в жены насильно…

Это переплетение мести и прощения, ненависти и любви словно предвещает ситуации романов Достоевского. Вообще, внимательно вглядываясь в самые начальные страницы истории Руси, мы уже и там обнаруживаем богатую, сложную и многостороннюю жизнь, которая способна захватить разум и душу так же, как и новейшая отечественная история.

Нельзя не сказать и о том, что после того как Ольга выдала дочь древлянского князя за Святослава, по-видимому, полностью прекратилось то противостояние Деревской земли Киеву, которое имело место, согласно летописи, уже в начале IX века, после смерти Кия, и, умиротворившись во времена мощной власти Олега Вещего (который «облада деревляны»), вновь обострилось в период ослабления Руси, приведя, в конце концов, к гибели Игоря.

Перед нами подлинно великие исторические деятели, значение которых в судьбе Руси невозможно переоценить. Восходящая к XI веку «Похвала княгине Олге» говорит с удивлением о ней: «…телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи»; в «Повести временных лет» сказано, что она «мудрейши всех человек». Но, судя по делам Ольги, она обладала не только мудростью, но и поистине не женской властной волей и отвагой.

Как уже говорилось, летописные сведения, согласно которым Ольга к моменту гибели мужа была уже на шестом десятке лет, заведомо неверны; ей, по всей вероятности, было менее тридцати лет, о чем особенно весомо свидетельствует ее чрезвычайно энергичная деятельность, – поход на древлян, путешествие, или, скорее всего, два путешествия (в 946 и в середине 950-х годов) в далекий (более тысячи верст) Константинополь, поездка (кстати, также более тысячи верст по прямой от Киева до Ладоги) и преобразования в Северной Руси, создание своей мощной укрепленной ставки – Вышгорода и т. д.

Ольга продолжала политическую линию Игоря, стремясь всемерно укреплять и расширять союз с Византийской империей. Она прибыла в Константинополь с внушительным (более ста пятидесяти человек) посольством и, несмотря на то, что в ее взаимоотношениях с императором Константином Багрянородным имелись определенные трения и противоречия, союз был достаточно прочным.

До недавнего времени полагали, что путешествие Ольги в Константинополь состоялось сравнительно поздно – в 957 году, то есть через двенадцать лет после начала ее правления. Но, начиная с 1981 года, один из виднейших современных историков Византии и ее отношений с Русью, Г. Г. Литаврин, в целом цикле исследований 438основательно доказывает, что Ольга отправилась в Константинополь вскоре же после гибели Игоря (конец 944 или начало 945-го) – в начале лета 946 года.

Эту точку зрения поддержал ряд видных историков. Вместе с тем ее оспорил в нескольких статьях А. В. Назаренко 439, оговорив, правда, что он не опровергает вывод Г. Г. Литаврина, а лишь выражает определенные сомнения, опираясь при этом на различные детали исторических источников.

Можно согласиться с тем, что вывод Г. Г. Литаврина не обладает стопроцентной достоверностью, но, если исходить из общей исторической ситуации того времени, он все же гораздо более достоверен, чем датировка посольства Ольги 957-м годом.

Во-первых, предшествующий византийский император Роман Лакапин, заключивший летом 944 года договор с Игорем, был 16 декабря того же года отстранен от власти, и примерно тогда же погиб его «содоговорник» Игорь. Естественно, что и Ольга, и занявший место Романа император Константин Багрянородный должны были не откладывая осуществить подтверждение заключенного их предшественниками договора.

Далее, точно известно, что уже в 949 году большой отряд русских воинов участвовал в войне Константина Багрянородного с арабами, а это, надо полагать, подразумевало состоявшееся ранее «перезаключение» договора 944 года (где военная помощь Руси была предусмотрена). В византийской хронике Скилицы, между прочим, сказано, что "жена… русского архонта (то есть князя Игоря. – В. К. ), когда умер ее муж , прибыла в Константинополь"; естественно полагать, что приезд Ольги имел место непосредственно после гибели Игоря, а не почти полтора десятилетия спустя.

Наконец, уже в 954 году (то есть опять-таки до 957 года) Русь предстает в арабских источниках в качестве самого важного союзника Византии. Так, знаменитый арабский поэт ал-Мутаннаби (915-965) непосредственно после первой – неудачной – битвы византийцев (совместно с русскими) и арабов у крепости ал-Хадас 30 октября 954 года писал, что напрасно, мол, «ар-Рум и ар-Рус» (то есть Русь и Византия – Ромейское царство) надеются победить арабское войско. В.М. Бейлис заметил по этому поводу: «Здесь впервые мы видим употребление рядом терминов „Рус“ и „Рум“ (впоследствии это часто встречается в восточной литературе при изображении двух мощных военных сил, являющихся наиболее опасными врагами мусульман)» 440.

Поскольку эти сведения относятся к 954 году, естественно заключить, что приезд Ольги в Константинополь состоялся не в 957-м, а еще в 946 году, ибо едва ли то военное единство Византии и Руси, о котором свидетельствуют арабские источники, сложилось без прямых переговоров Ольги и Константина Багрянородного.

В составленном при непосредственном участии Константина трактате «О церемониях» так рассказано о первом приеме Ольги: «…когда василевс (император Константин) с августой (императрицей Еленой) и его багрянородными детьми уселись… была позвана архонтисса (княгиня Ольга). Сев по повелению василевса, она беседовала с ним, сколько пожелала. В тот же самый день состоялся клиторий (торжественный обед)… Архонтисса, наклонив немного голову, села к апокопту (императорскому столу)».

Видный историк Византии и Руси, эмигрант Г.А. Острогорский (1902-1976) писал о цитируемом тексте: «Значение этих подробностей станет ясно, если иметь в виду исключительную важность, приписывающуюся им правилами византийского церемониала. Право сидеть в присутствии императора считалось чрезвычайной привилегией… По общему правилу каждый, предстающий перед императором… падал перед ним ниц…» Ольга же «ограничилась тем, что слегка наклонила голову», а «после официальных приемов… встречалась с императором Константином Багрянородным и императрицей Еленой, можно почти сказать, запросто» 441.