Александр Колесник - Хроника жизни семьи Сталина

Не верить рассказчику, пересказавшему рассказ Микояна, не было основания. Сохранить жизнь Якову возможностей у Сталина было достаточно. Афишировать об этом, когда в каждом доме война оставила столько горя, никто на месте Сталина не решился бы».

Среди всех мифов имеется один наиболее распространенный — наличие двойников Я. Джугашвили. Этот миф берет свое начало в фактах заявлений многих красноармейцев, которые после попадания в плен говорили, что они являются сыновьями Сталина. Наверное, за такими поступками стояла вера в могущество Верховного Главнокомандующего, да и каждый, оказавшись в плену, видимо, стремился выиграть время и, следовательно, надеялся выжить. Очень характерно в этом смысле письмо А. И. Бондаренко из Ильичевска Одесской области: «Мне 52 года. Служил в Группе сов. войск в Германии — 1956—1959 годы. Служба моя проходила под Берлином. Где-то в 1957г. все дивизионы нашей части и наш были на срочном сборев солдатском клубе (там было 500 сидячих мест). Это был обыкновенно огромный, как сарай, клуб для показа фильмов и концертов. На сцене стоял стол и несколько стульев. Сразу вошли на сцену всего, кажется, 5 военных и один гражданский. Без вступления один из генералов сразу спросил нас (зал):

— Вы помните случай военных лет, когда Сталин сказал, что «солдата на маршала не меняю»?

— Помним, помним!..

— Так вот, на самом деле такого не было! Вот с нами приехал человек, по нацио-нальности — поляк, ему и пришлось по случайности сыграть роль Якова Сталина, благодаря чему в и остался жив. Он сам все расскажет.

Потом к трибуне подошел небольшого роста человек. Говорил с час, а может, больше (уже не помню). Он попал в плен, и его после пыток бросили в бетонированную яму и через люк спрашивали, будет ли он говорить (он там пробыл с неделю). Потом его (яму) начали заливать водой. Он, обессиленный уже, плавал под люком, а его толкали назад в воду. Он впервые сказал, что будет говорить. Его вытянули, кажется, лечили 2 недели, так как он сказал, что он сын Сталина. Как он остался жив, не помню, помню только, что генерал говорил, что этого человека возят по всей Германии по советским чаям. Получается, что тысячи, а может, и сотни тысяч, видели этого человека».

Перечисленные мифы, легенды, свидетельства очевидцев, приведенные документы — это еще не все, из чего мы можем узнать о жизни и гибели Якова Джугашвили. Кто знает, что еще будет известно, когда откроются секретные архивы НКВД, разведуправления МО СССР, особых отделов воинских частей, личного фонда Сталина.

Много загадок оставил нам Яков Джугашвили. Вот уже несколько десятилетий людям не дает покоя знаменитая фраза: «Солдата на маршала не меняю». В ней одни видят жестокость и равнодушие Сталина, другие, что он «как высший руководить поступил порядочно, когда в фашистских застенках томились тысячи (?) советских воинов. В случае его (Якова) обмена на Паулюса советские люди не поняли и не простили бы этого Сталину никогда».

Мне кажется, простили бы, но не простят никогда за смерть и искалеченные жизни пяти миллионов пленных, отвергнутых Родиной другой страшной фразой: «Пленных нет, есть предатели».

Детство Василия было беспокойным. Его ранние годы прошли на даче Зубалово под наблюдением педагога Александра Ивановича Муравьева, который обучал его русскому и немецкому языкам, чтению, рисованию. Василий часто общался с домочадцами Микояна, Ворошилова, Шапошникова, чьи дачи были поблизости. Хозяйство вела Полина Васильевна Тимм. По выходным и праздничным дням с гармошкой появлялся Буденный, и тогда они устраивали пение вместе с Ворошиловым; к ним иногда присоединялся сам хозяин. Особенно радовали мальчика приезды Н. И. Бухарина, привозившего игрушки и даже зверюшек — ежа, ужа, лису.

В начале тридцатых годов Василий поступил в первый класс московской опытно-показательной школы. Уже в начальных классах учителя отмечали его неровный, крайне импульсивный характер. Видимо, на него наложил отпечаток весь уклад семейной жизни Сталиных. Отец был занят на работе своими делами, мать в это время училась в Промышленной академии, Менделеевском институте искусственного волокна и одновременно работала в редакции журнала. К детям она относилась строго, не баловала. Летние отпуска родители, как правило, проводили на Черноморском побережье, а дети в это время оставались в Москве.

Василию было пять лет, когда мать после большого скандала с отцом уехала, забрав его и пятимесячную дочь в Ленинград, и всего восемь, когда из-за разногласий с отцом здесь же, на даче, предпринял неудачную попытку самоубийства его сводный брат Яков.

В одиннадцатилетнем возрасте Василий испытал, пожалуй, самое страшное потрясение — трагическую смерть матери. После этого семья переехала в Кремль. Постепенно стали меняться привычки детей. Василия опекала охрана, прислуга. Показав свой норов, он отказался от учителя, которого в свое время выбрала мать.

Дома Василий часто встречался с окружением отца. Он знал лично всех членов тогдашнего правительства, часто сталкивался с ними на даче. Сегодня можно только предположить, какие изменения в его психике произвели последовавшие вскоре ре-прессии его родных по линии матери, видных деятелей партии, государства. Но в том, что они оказали на него воздействие, оставили след, наложив отпечаток на все его последующее поведение, сомнений нет.

По распоряжению отца Василия везде сопровождала охрана НКВД. Даже в школу он ездил под охраной. Никита Сергеевич Хрущёв, знавший Василия в детские и юношеские годы, скажет впоследствии: «Вася в детстве был хорошим, умным, но упрямым мальчиком. Еще в ранней молодости он начал сильно пить . Он был недисциплинированным студентом и причинял Сталину немало огорчений. Я думаю, что Сталин постоянно ругал его и поручал чекистам держать Васю под наблюдением».

Читал Василий мало. К занятиям относился легкомысленно, учился плохо. Пожалуй, он был одним из наиболее трудных подростков в школе, очень любил верховодить, но это у него не всегда получалось: в школе было немало по-настоящему одаренных и интересных ребят, не дававших ему спуску. Учителя его побаивались. Вопросов практически не задавали. А если случалось такое, то он мог и нагрубить при всем классе. Если бы не перспектива поступления в летное училище, он на занятия, наверное, и не ходил бы. Справедливости ради следует сказать, что первоначальной его мечтой было стать кавалеристом, а позднее артиллеристом. Восхищался он свое время С. М. Буденным, мог часами говорить о лошадях, их привычках. Но после гибели кумира того времени Валерия Чкалова принял решение стать военным летчиком. Весь класс, в котором он учился (уже в новой школе), готовился стать летчиками. Тогда эта профессия была самой героической, самой привлекательной, самой престижной.