Александр Колесник - Хроника жизни семьи Сталина

А вот оценка Н. В. Сталиной, племянницы С. Аллилуевой: «Как мать, воспитывающая дочь, не могу понять Аллилуеву. Фактически она бросила своих детей на произвол судьбы, не возвратившись в СССР. Еще до выезда из СССР о ней ходили слухи как об исключительно скромном человеке. Но это только слухи. Я сама хорошо помню, что там, где она появлялась, сразу же шел слушок: „Дочь Сталина“. Это ей импонировало. Но скромность ее поведения, ее морально-этические аспекты выставлены напоказ в ее воспоминаниях. Когда она бывала у меня дома, уже после возвращения в СССР, я обратила внимание вот на какую деталь. Ее больше всего интересовало, как сложилась семейная жизнь ее близких. Удалась или нет? Мне кажется, что это от ее глубокого одиночества. В ее жизни не нашлось спутника, который прошел бы вместе с ней через все трудности и, когда надо, — заслонил собой. У нее было несколько попыток подчеркнуть свои большие возможности. Она даже предложила мне купить дубленку. Но я с ранних лет слишком хорошо знаю цену деньгам, да и сейчас моя семья живет на зарплату мужа-актера, а она невелика, чтобы принимать такие дорогие подарки от других. Приглашала меня вместе с моей двоюродной сестрой Галиной Яковлевной Джугашвили отдохнуть летом на побережье. Я отказалась, а Галина потом рассказывала преотвратительные сцены, которые Светлана устраивала на отдыхе. Для нее ничего не стоит оскорбить другого человека. Безобразно вела она себя и в аэропорту на глазах у сотен людей, когда мне мои знакомые передали в подарок фрукты. Вот уж в ком уживается удивительная способность красиво писать и делать в жизни все по-другому».

В ноябре 1988 года автор позвонил сыну С. Аллилуевой И. Г. Морозову.

— Мне очень тяжело говорить о ней. До ее возвращения в СССР я почти 17 лет ничего о ней не знал, — сказал он мне. — В 1983 году получил письмо, где она просила меня помочь возвратиться на Родину, говорила, что находится в тяжелейшем положении, что если она не вернется, то жизнь ее потеряет смысл. Тогда я позвонил ей в Лондон. Для меня это было не так-то просто. Ведь она была лишена советского гражданства, а времена тогда были совсем не те, что сейчас. И тем не менее я старался понять ее, помочь ей. В ноябре 1984 года она прибыла. Ждал ли я этого момента? Безусловно. Когда она пришла в мою семью, мы постарались сделать все, чтобы она чувствовала родные стены. Все, что она оставила в моем доме после своего отъезда из СССР, было сложено в корзины и ждало ее. Рассказал я ей и о фотографиях и трех портретах, которые ждали ее на даче. Поначалу ее это совсем не интересовало. Но через некоторое время она начала делать то, что в моем знании не укладывается до сих пор. Она оскорбляла мою жену. Нанесла тяжелейшую травму как мать мне. Уехав в Грузию, она через Совмин Грузии потребовала, чтобы я вернул ей портрет матери. Я до сих пор не могу понять, почему она не сделала это по-человечески. Если она приехала в СССР, чтобы собрать материалы для своей новой книги, чтобы поправить свое материальное положение, то эго не делает ей чести. В СССР ее принимали хорошо. Но, находясь в окружении внимания и забот, которые ей были оказаны — хорошая квартира, специальное обеспечение, в том числе и денежное, — она не стремилась вникнуть в жизнь советских людей. Она ее просто не знала, да и по своему характеру маловероятно, чтобы могла проникнуть в нее. Из Тбилиси она через некоторое время отправила письмо на имя М. С. Горбачева с просьбой принять ее и разрешить выехать из СССР. Никаких задержек не было. Разбирались только по ее жалобам со мной. Не зная даже толком, над чем я работаю, она подвергла сомнению мою квалификацию врача, мою степень подготовленности как ученого. Мне пришлось давать разъяснения по ее просьбе в пар-тийных органах».

Многие собеседники автора, как и И. Г. Морозов, высказывали предположение о том, что С. Аллилуева, возможно, приезжала в СССР для сбора материала для своей новой книги. Но можно предположить (сказать) и другое. На своей Родине она не нашла того, что ей виделось из-за рубежа. Вероятно, не поняв многого из грядущих перемен, она нашла обратный ход (за рубеж). Тогда, наверное, и ее жалобы на своих близких в официальные органы можно бы было объяснить желанием оградить их от возможных, по ее мнению, последствий. Как бы то ни было и что бы ни стояло за ее решением, ясно одно — новую складывающуюся в Советском Союзе ситуацию она не восприняла и своего места в ней не нашла.

Ее повторный выезд из СССР вызвал очень своеобразную реакцию. «Огромное вам наше читательское и человеческое пасибо за то, что вы чутки и внимательны к нам, к „белым пятнам“ истории, — писали А. Тихонов, С. Петряк и Г. Хохлов из Фрунзе. — Не наша и не ваша вина, что Светлана Сталина стала такой. Она выехала из Союза, юридически отказалась от фамилии отца — людоеда Сталина… У нее ничего нет святого: убежала от Родины, бросила детей и вот в 1984 году она вспомнила, что есть Советский Союз, который вскормил таких палачей, как Сталин и Берия, чтобы вернуться на бесплатный хлеб.

Нам очень хочется знать, кому она нужна была в Союзе, кто дал ей визу на въезд, кто дал квартиру, назначил пенсию и закрепил за ней персональную автомашину? За какие такие «заслуги» все это и кто подписал? Ведь она при палаче, который уничтожил 15 млн. своих соотечественников, окончила бесплатно, при роскоши жизни, 2 института и академию. Что она дала России?

Ведь как не может бедная колхозница, проработавшая в колхозе 50 лет, получающая 36 руб. пенсии, добиться повышения своей несчастной пенсии.

Так почему же некоторые высокопоставленные могут росчерком пера создать роскошную жизнь?»

«Я, Николаева Инесса Павловна, родилась в Москве, в Доме Союзов (пл. Свердлова), где мы в то время жили. Мой отец, Маслов Павел Петрович, был политкаторжанин и персональный пенсионер. В 1936 году 2 октября был репрессирован. Нас осталось трое несовершеннолетних детей, „дети врага народа“. С 1936 по 1939 г. отец находился на Лубянке. Нам сообщили, что отец осужден на 10 лет без права переписки и с конфискацией имущества. В 1939 г. 7 октября был уничтожен. В 1956 г. реабилитирован. Из-за этой тяжелой и кошмарной жизни ушла моя сестра в 1944 г., ушел из этой жизни и брат.

Вы пишете, тов. Колесник, что многих интересует жизнь Светланы Иосифовны. Кого это интересует? Это интересует людей, которых не тронули сталинские времена, которые не пережили ужасы репрессий и продолжают преклоняться перед Сталиным, не веря или не желая верить в его злодеяния.

Я поняла, что Вы с такой любовью, с таким желанием написали статью о Светлане Иосифовне и в таких подробностях, не как о дочери палача-отца, а как о каком-то «политическом лидере» или о «героине», будто она совершила что-то для народа. Вы пишете, что после смерти ее отца Светлана Иосифовна прожила тяжелые 10 лет. Что за тяжелые? Она что, была осуждена на 10 лет и находилась в лагере репрессированных или в ссылке в Сибири? Что вы делаете из нее мученика, несчастного человека. Она в это время занималась своими мужьями.