Прокопий Кесарийский - Война с персами. Война с вандалами. Тайная история

Мартин – один из военачальников эпохи Юстиниана, принимал участие в войне с вандалами и готами. После отзыва Велисария в Константинополь в 542 г. (см. ниже: В.Р. II. 24. 13; Н.а. IV. 13), Мартин получил должность магистра militum рет Orientem.

События, имевшие место у Мартирополя, Прокопий описывает на основе устной традиции, во всяком случае не как очевидец, ибо как секретарь Велисария он находился тогда с ним в Константинополе. В то время как Иоанн Малала воспринимает действия у Мартирополя как несомненный успех Ситы и Гермогена, победивших персов в сражении благодаря примененной имя военной хитрости, Прокопий объясняет снятие персами осады города политическими переменами в Ктесифоне и дипломатическими успехами Юстиниана, которому удалось ввести в заблуждение гуннов. В данном случае, видимо, сказалась тенденция историка умалить значение Ситы, сменившего Велисария в качестве командующего войсками на Востоке.

Александр – комит, не раз отправлявшийся с посольскими миссиями. См.: В. G. 1.3.13,14,16 etc.

ή άπέραντος καλουμένη είρήνη – древняя формула публичного права римлян. См.: например: Dion. Hal. VI. 95.

О Дагарисе см. выше: I.15.6.

Характеристика Хосрова у Прокопия близка к образу Юстиниана в «Тайной истории» и находится в резком контраста с восточной традицией, прославляющей Хосрова как мудрого и справедливого шаха. Хосров в самом деле умело управлял государством, реорганизовал армию, упорядочил сбор налогов, развернул обширное строительство. См.: Christensen A. L’Iran... P. 389 – 440.

Зам и Хосров были у Кавада от разных жен. См. выше: I.11.4 – 5.

Событие относится к 533 г., но в интересах композиции Прокопий поместил его до описания восстания Ника (гл. 24), разразившегося в Константинополе в 532 г. Сведения о событиях в Иране содержатся и в «Хронографии» Иоанна Малалы, который объясняет причину заговора против Хосрова его «разрешением верить манихеям, как им угодно» ( Malal, Р. 472). Иными словами он видит суть конфликта в религиозном мотиве.

Новелла о судьбе внука шаха Кавада является, по всей видимости, данью устной персидской традиции, при наложении которой Прокопий воспользовался как литературным образцом рассказом Геродота о внуке Астиага – Кире. См.: Геродот. I. 112. Вместе с тем историческая подоплека события имелась и в данном случае. См.: Christensen A. L’Iran... Р. 382.

См. ниже В.Р. II. 17. 1 и след.

О Завергане см. также II. 8; 30 сл: 26. 16 – 19. Этот вельможа, видимо, пользовался большим влиянием у Хосрова, ибо к нему обратилась однажды с посланием императрица Феодора, прося его внушать шаху Ирана хранить мир с Византией. См. Н. а. II. 32, 33.

Мевод (Мабод) сам в свою очередь оклеветал Сиявуша, послужив причиной его гибели. См. выше: I. 11. 31.

13 января 532 г.

έκ τοΰ απροσδοκήτου. Из этих слов, казалось бы, можно заключить, что восстание, по мнению Прокопия, возникло неожиданно, случайно. Однако явный параллелизм 23-й и 24-й глав I книги «Войны с персами», а также сходство характеристик данных историком шаху Хосрову (в «Войнах») и императору Юстиниану (в «Тайной истории» и – в завуалированной форме – в «Войнах», о чем см. ниже кн. II, гл. 5), позволяют, на наш взгляд, сделать вывод, что в глазах Прокопия, восстание в Константинополе, равно как и заговор в Ктесифоне, было вызвано страстью Юстиниана к нововведениям и его стремлением все привести в расстройство и беспорядок.

Употребляя древнюю римскую формулу senatus populusque, Прокопий подчеркивает общность судеб сената и народа и как бы противопоставляет их императору.

Οί δήμοι. По мнению А. Камерона, слово οί δήμοι является синонимом к слову ό δήμος, возникнув как результат развития, опрощения языка, одновременно с появлением аналогичных форм οί όχλοι и τά πλήδη. ( Cameron Al. Circus Factions: Blues and Greens at Rome and Byzantium. Oxford, 1976. P. 29, 33). To, что Прокопий в данном случае имеет в виду самые широкие слои населения, сомнений не вызывает. Но поскольку Прокопий писал не на койне (хотя следы современного ему живого разговорного языка в его сочинениях имеются), думается, что историк употребил форму οί δήμοι не как простонародный вариант слова ό δήμος, а как особый термин, свидетельствующий о разделении народа на две большие группы. Иными словами, используя этот термин, историк имел в виду партии ипподрома: партии венетов (голубых) и прасинов (зеленых). Для обозначения их наряду со словом οί δήμοι существовал термин τά μέρη, о чем несколько ниже (24.5) свидетельствует и Прокопий. Относительно партий ипподрома, этой новой, и, по существу, основной формы социальных связей в городах ранней Византии см.: Чекалова А. А. Константинополь... С. 69 – 78.

Это утверждение Прокопия перекликается со свидетельством Марцеллина Комита, по словам которого в ходе мятежа 501 г. прасины, «обнажив мечи, обагрили себя кровью многих горожан, не пощадив своих друзей и близких» ( Marcel. Com. Р. 95).

Речь идет о префекте города – Евдемоне ( Malal. P. 473).

По всей видимости, имеется в виду тюрьма префектуры претория префекта города, первого здания, которое было подожжено восставшими ( Malal. Р. 474). В Константинополе VI в. тюрьмы были в квартале Стратигий, Халке и других местах. Но, вероятно, тюрьма претория являлась, так сказать, главной; в одном источнике, правда, более позднего времени, слово «преторий» служит для обозначения тюрьмы (см. Janin R. Constantinople byzantine. P. 1964. Р. 165). Кроме того, Прокопий отделяет нападение на тюрьму от пожара в Халке (о ней см. ниже: коммент. 187), а тюрьма Стратигия в событиях января 532 г. вообще не упоминается. Так что, скорее всего, Прокопий в данном случае имеет в виду именно тюрьму претория префекта города. Историк, как уже отмечалось, обычно избегает употребления слов латинского происхождения, даже если речь шла об официальной терминологии. По всей видимости и при описании данного эпизода он предпочел ограничиться греческим словом δεσμωτήριον (предполагая, что всем ясно, о какой тюрьме идет речь), опустив явно латинское слово «преторий».

Храм св. Софии – деревянная базилика, находившаяся на том же месте и имевшая то же название, что и построенный Юстинианом после этого пожара один из величайших шедевров мировой архитектуры, – знаменитый собор св. Софии.

Бани Зевксипп – бани, построенные императором Севером. Этимологию этого названия византийские авторы объясняют по-разному. По сведениям Гисихия Милетского, название бань Зевксипп возникло по той причине, что они были расположены возле храма конного Зевса. (По всей видимости, речь идет о храме со статуей конного Зевса.) Иоанн Малала несколько иначе объясняет происхождение названия. Некогда на агоре древнего Византия, пишет хронист, находился памятник солнцу, на котором было написано: «Богу Зевксиппу». Так, поясняет Иоанн Малала, называли солнце фракийцы. Построечные на агоре бани Севера (сам памятник Север снес и заменил его статуей Аполлона, возведенной на акрополе – Janin R. Op. cit. P. 16), поэтому н стали называться Зевксипп ( Malal. Р. 291 – 292; Chron. Pasch. P. 529; Janin R. Op. cit. P. 222 – 224). Иоанн Малала сохранил еще одно интересное свидетельство. Хотя, говорит он, Север, построив эти бани, приказал называть их банями Севера, жители города называли их Зевксиппом (не бани Зевксиппа, а просто Зевксипп). Это место «Хронографии» Иоанна Малалы поясняет высказывания других авторов, в которых после слова «бани» стоит не родительный падеж, а именительный – Зевксипп (бани Севера, но бани Зевксипп – В.Р. I. 24, 9; Cedr. P. 646 – 647; бани Севера по имени Зевксипп). Иоанн Лид, желавший, по-видимому, блеснуть знанием старины, относит понятие Зевксипп лишь к агоре древнего Византия, отмечая при этом, что она получила свое название от царя Зевксиппа, при котором будто бы мегарейцы переселились в Византий. Сами бани Иоанн Лид старательно именует так, как хотел этого построивший их страдавший подагрой император Север ( Joan Lyd. III. 70). Бани являлись своего рода музеем редких произведений искусства. Здесь среди других многочисленных статуй находилась скульптура, изображавшая Гомера, настолько удачная, что тот казался византийцам живым ( Cedr. Р. 646 – 647).