Андрей Дикий - Неизвращенная история Украины-Руси. Том II

Объединившись с этим съездом, уехавшие из Киева делегаты, провозгласили этот объединенный Съезд “Всеукраинским Съездом Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов” и выбрали “Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет Советов”, который объявил, что он берет всю власть на Украине…

Таким образом с конца декабря 1917 г. на Украине появилось два правительства, из которых каждое претендовало на полноту власти. Население Украины получило удовольствие, наряду с бесчисленными воззваниями, обращениями, резолюциями и декларациями Центральной Рады, читать и слушать таковые, также и от Харьковского Правительства.

И одни, и другие обвиняли друг друга во всех смертных грехах, прежде всего в “контрреволюционности” (тогда это было самым страшным обвинением) и доказывали чистоту своих социалистических риз. Харьков говорил, что за ним “массы”, а Киев утверждал, что кроме “масс” за ним еще и “миллионы штыков”.

“Массы” же все меньше и меньше интересовались политикой и занимались личными делами: крестьяне - землей, т.е. разгромом имений, и самогоном; горожане были поглощены заботами, как бы сохранить имущество и жизнь от тех, кто обещал им “счастливую жизнь” в будущем и делал эту жизнь, похожей на жизнь зайца во время охоты, в настоящем. Активной политической борьбой интересовались и принимали в ней участие, в лучшем случае, несколько десятков тысяч на всей Украине, что вскоре показали наступившие события.

Оба Украинских Правительства не бездействовали. Харьковское - быстро и ловко захватывало власть в губернских и уездных городах, путем чисто внутренних переворотов и провозглашения советской власти. К концу декабря Харьков, Чернигов, Полтава уже были в большевистских руках, а в начале января была провозглашена советская власть в Екатеринославе (Днепропетровске) и на всей Екатеринославщине и Херсонщине.

Характерно, что почти нигде эти перевороты не встретили сопротивления и были бескровными. Только в Екатеринославе было оказано сопротивление, да и то не многочисленными частями “Украинского Войска”, находившегося там, а наскоро сформированными отрядами из местного населения, которое вовсе не было настроено как “сознательные украинцы”, а стояло на общероссийских позициях. Сопротивление было сломлено только тогда, когда Овсеенко-Антонов (украинец), который командовал большевистскими войсками, оперировавшими против Дона, послал на подмогу отряд под командой Егорова. Оказано было также упорное сопротивление в Александровске, но и оно было быстро сломлено.

В Полтаве, посланные на помощь местным сторонникам Рады, знаменитые Богдановцы сами скоро обольшевичились, занялись погромами и грабежами и вернулись в Киев.

Так, в течении всего двух-трех недель почти вся Украина очутилась в руках местных украинских большевиков. Кроме посылки подмоги, восставшим в Екатеринославе не было ни одного случая участия в освоении Украины частей армии Совета Народных Комисаров в Петрограде.

К середине января Киев уже был почти окружен. Вся территория Центральной Рады состояла из Киева, прилегающих нескольких уездов Черниговской и Полтавской губерний и узкой полосы на северо-запад от Киева (в направлении Житомир и Коростень).

В то время, как происходило это бескровное освоение Харьковским правительством Украины, Киевское Правительство - Центральная Рада лихорадочно занималась законодательством. Плодовитость Рады, в этой области была исключительной. Ни одна сторона жизни Украинской Народной Республики не осталась забытой. Земельный закон, собственные деньги, реорганизация суда и целый ряд ответственнейших законов были приняты Радой в эти несколько недель. Венцом же этой законодательной деятельности явился “4-ый Универсал”, которым была провозглашена самостийность Украины.

“Отныне Украинская Народная Республика становится самостоятельной, ни от кого независимой, вольной, суверенной Державой Украинского Народа” - говорит “4-й Универсал”. Длинный и обстоятельный, не без лирики написанный, как и все предыдущие, “4-й Универсал” касается многих вопросов и определяет генеральную линию для будущего:

В вопросе земельном - “упразднение собственности и социализация земли”; в вопросе торговли - “Украинская Народная Республика берет в свои руки важнейшие отрасли торговли”; в вопросе военном - немедленно вступить в переговоры о мире, независимо ни от кого, - “распустить армию совсем и завести народную милицию”; в вопросе монополий - “введение государственной монополии на железо, сахар и иные продукты и товары”; в вопросе национальном - “национально-персональная автономия для всех народов”; внешняя торговля - “будет наблюдать сама Держава”; политические свободы - “агитацию против самостийной У.Н.Р., за возвращение старого строя, - карать, как государственную измену”.

Давши такие директивы на будущее, “4-й Универсал” сказал о настоящем так: “Петроградское Правительство Народных Комиссаров, чтобы вернуть под свою власть свободную Украинскую Республику объявило войну Украине и насылает на наши земли свои войска - красногвардейцев-большевиков, которые грабят хлеб наших крестьян и без всякой платы вывозят его в Россию, не жалеючи далее зерна, приготовленного для посева; убивают невинных людей и сеют везде беспорядок, преступления и бесчинство”.

О существовании Харьковского Правительства - ни слова, хотя оно к моменту провозглашения “4-го Универсала” владело почти всей Украиной. Ни слова не сказано также о том, что на большинстве территории Украины уже провозглашена советская власть, в результате переворотов, устроенных своими же, украинскими большевиками.

Казалось было бы естественным призвать к повиновению это большинство городов и местностей Украины, вышедших из повиновения Центральной Раде, провозгласивших советскую власть и добровольно ставших на сторону Харьковского Правительства. Но в “Универсале” об этом тоже ни слова.

Благодаря этим умолчаниям у читателя “4-го Универсала” создастся впечатление, что вопрос идет о нападении Великороссии на Украину и об оборонительной войне последней против агрессора с севера.

Сделаны эти умолчания, надо полагать, не случайно, а совершенно сознательно, по следующим причинам: во-первых, из тщеславного нежелания украинских социалистов, хотя бы косвенно, признать, что ни “массы” не идут за ними, ни “миллионы украинских штыков”, о которых они так много говорили, не пожелали их защищать; во-вторых, из дальновидного расчета на будущее: “независимое государство”, “завоеванное и оккупированное”, несомненно, вызовет больше сочувствия у мирового общественного мнения, чем претензии выступать от имени этого государства, осколков той политической группировки, которая не нашла поддержки в собственном народе.