Александр Васильев - Время до крестовых походов до 1081 г.

Среди хронистов были Иоанн Антиохийский и анонимный автор Пасхальной Хроники. Иоанн Антиохийский, который жил, вероятно, во времена Ираклия, писал всемирную хронику от Адама до смерти императора Фоки (610). Ввиду того, что сочинение дошло до наших дней только во фрагментах, среди ученых были долгие дискуссии об идентификации автора. Иногда его даже идентифицировали с Иоанном Малалой, который также был родом из сирийской Антиохии. Однако, как показывают сохранившиеся фрагменты, сочинение Иоанна Антиохийского значительно превосходило труд Малалы, так как оно не рассматривает всемирную историю с узкой точки зрения уроженца Антиохии, а имеет поэтому более широкий взгляд на историю. Автор демонстрирует также более искусное использование источников, относящихся к ранним периодам. Также во времена Ираклия неизвестный священнослужитель составил так называемую Пасхальную хронику, которая хотя и представляет из себя не более чем перечисление событий от Адама до 629 года, содержит некоторое количество интересных исторических замечаний. Основное значение этого компилятивного труда заключается в определении использованных источников, а также в той части, которая посвящена современным автору событиям.

В области теологии монофелитские споры VII века, как монофизитские споры предшествующих времен, обеспечили подъем весьма разнообразной литературы, которая, конечно, не очень хорошо сохранилась, осужденная соборами VII века и предназначенная судьбой к ранней гибели, подобным образом, как это происходило с монофизитскими писаниями. Об этой литературе можно судить почти исключительно на основании актов шестого Вселенского собора и на основании сочинений Максима Исповедника, который цитировал фрагменты не дошедших до нас сочинений в процессе их опровержения.

Максим Исповедник был одним из наиболее значительных византийских теологов. Будучи современником Ираклия и Константа II, он являлся убежденным сторонником православия в течение периода монофелитских споров VII века. За свои убеждения он был посажен в тюрьму и, после многочисленных попыток, сослан в далекую кавказскую провинцию Лазику, где он оставался до конца своих дней. В своих сочинениях, посвященных полемике, экзегезе Писаний, аскетизму, мистицизму и литургике, он отразил в основном влияние трех знаменитых отцов церкви – Афанасия Великого, Григория Назианзина и Георгия Нисского, – а также мистические взгляды так называемого Дионисия Ареопагита (Псевдо-Ареопагита), широко распространенные в Средние века. Сочинения Максима имели большое значение для развития византийского мистицизма. «Сочетанием сухого спекулятивного мистицизма Дионисия Ареопагита, – писал один из современных исследователей Максима, – с живыми этическими проблемами созерцательного аскетизма блаженный Максим создал живой тип византийского мистицизма, который проявлялся в многочисленных трудах последующих аскетов. Он, следовательно, может считаться основателем византийского мистицизма в полном смысле слова». [543] [543] С. Л. Епифанович. Святой Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915, с. 137; К. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur… SS. 63, 141. К сожалению, Максим не оставил систематического изложения своих взглядов и их нужно выводить из его многочисленных писаний. Помимо его теологических и мистических сочинений, Максим оставил большое количество интересных писем.

Влияние и значение сочинений Максима касалось не только Востока. Они нашли свой путь на Запад и позднее нашли свое отражение в сочинениях знаменитого западного мыслителя Иоанна Скота Эриугены, который также очень интересовался сочинениями Дионисия Ареопагита, и позже утверждал, что он достиг понимания «темнейших» идей Дионисия только благодаря «чудесной манере», в которой они были объяснены Максимом, которого Эриугена называет «божественным философом», «наимудрейшим», «самым выдающимся из наставников» и т. д. Сочинение Максима по поводу Григория Богослова Эриугена перевел на латинский. [544] [544] А. И. Бриллиантов. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены. СПб., 1898, с. 50-52. Младший современник Максима, Анастасий Синаит излагал свои собственные полемические, экзегетические и литературные взгляды в стиле, подобном Максиму, проявляя, однако, гораздо меньше способностей.

В области агиографии можно отметить патриарха Иерусалимского Софрония, который пережил арабскую осаду Святого Города и написал обширное повествование о мученичестве и чудесах египетских национальных святых – Кира и Иоанна. Это сочинение содержит много информации по географии и истории нравов и обычаев. Еще более интересны писания Леонтия, епископа Неаполя Кипрского, который также жил в VII веке. Он был автором многих житий, среди которых «Житие Иоанна Милостивого», патриарха Александрии в VII веке, особенно ценно для истории социальной и экономической жизни данного периода. Леонтий Неаполитанский существенно отличается от большинства агиографов тем, что он писал для народных масс. Его язык находится под сильным влиянием разговорного народного языка. [545] [545] См.: Н. Gelzer. Leontios' von Neapolis Leben des heiligen Johannes des Barmherzigen Erzbischofs von Alexandrien. Leipzig, 1893, S. XLI.

В области церковной гимнографии VII век представлен Андреем Критским, уроженцем Дамаска, который провел большую часть своей жизни в Сирии и Палестине, после того как они попали под власть арабов. Позже он был назначен архиепископом Крита. Как автор гимнов, он знаменит в основном своим Великим каноном, который и теперь читается в православной церкви во время Великого поста. Некоторые части канона показывают влияние Романа Сладкопевца. В каноне повторены основные события Ветхого Завета, начиная с грехопадения Адама, а также слова и деяния Спасителя.

Этот краткий обзор литературных событий темных и трудных лет времени династии Ираклия показывает, что большая часть узкого круга византийских писателей этого времени происходила из восточных провинций, некоторые из которых были уже под властью мусульманских завоевателей.

Ввиду внешних событий времени династии Ираклия, не удивительно, что ни один из памятников искусства этого времени не существует в наши дни. Однако, то весьма незначительное количество памятников VII века, которое сохранилось, ясно говорит о солидной основе для художественной (artistic) жизни Византии, заложенной в «Золотой век» Юстиниана Великого. [науч.ред.46] [науч.ред.46] Мысль А. А. Васильева здесь не очень ясна, ибо между первой и второй фразой есть очевидное противоречие. Сперва автор говорит о том, что ни один из памятников искусства этого времени не существует в наши дни. Далее же автор заявляет, что небольшое количество памятников все же сохранилось. Вероятно, учитывая конец абзаца, автор хотел сказать, что единственные памятники византийского искусства VII века сохранились за пределами собственно империи, показывая влияние византийского искусства на соседние народы. Эта стилистически неудачная формулировка восходит к первому американскому изданию (vol. 1, р. 283) и повторена без изменений во французском варианте -1. 1, р. 308. Однако, если, начиная со второй половины VI века, византийское искусство лишь слегка проявляет себя в пределах империи, в VII веке это влияние очень четко видно за ее пределами. Известное количество датируемых церквей в Армении представляет блистательные примеры византийского влияния. Среди них собор в Эчмиадзине, восстановленный между 611 и 628 годами, и церковь цитадели в Ани (622). Мечеть Омара в Иерусалиме, построенная в 687–690 годах, является чисто византийским произведением. Некоторые фрески Санта Мария Антика в Риме относятся к VII веку и началу VIII. [546] [546] Ch. Diehl. Manuel d'art byzantine, vol. I, pp. 329-359.