Григорий Турский - История франков

17.Супруга Намация построила за стенами города базилику в честь святого Стефана. Желая украсить ее цветными росписями, она взяла книгу, развернула ее на коленях и, читая старое писание его деяний, давала наставления художникам, что им изображать на стенах. Но однажды, когда она так сидела в базилике и читала, пришел какой-то бедный человек помолиться и увидел ее. Так как она была одета в черное платье – ведь она была уже немолодой, – он подумал, что она из бедных, достал краюху хлеба, положил ей на колени и ушел. Она не пренебрегла даром бедняка, который не знал, кто она, приняла его дар с благодарностью и сберегла. Этот хлеб она предпочитала своей пище и употребляла его каждый день, при этом молясь до тех пор, пока не съедала его весь.

18.И вот Хильдерик [125]вел войну под Орлеаном [126], а Одоакр с саксами выступил против Анжера [127]. Тогда сильная эпидемия чумы покосила народ. Умер также и Эгидий, оставивший сына по имени Сиагрий. После смерти Эгидия Одоакр получил заложников из Анжера и других мест. Бретоны, изгнанные готами из Буржа, многих своих оставили убитыми около деревни Деоль. Но Павел, римский военачальник, с помощью римлян и франков выступил против готов и унес с поля боя богатую добычу. Когда же Одоакр пришел в Анжер, то туда на следующий день подошел король Хильдерик и, после того как был убит Павел [128]захватил город. В тот день от сильного пожара сгорел епископский дом.

19.После этих событий между саксами и римлянами началась война. Но саксы обратились в бегство, и когда их преследовали римляне, то они многих своих оставили на поле боя, сраженных мечом. Франки захватили и разорили острова саксов, при этом убили много народа. В этом же году в ноябре месяце произошло землетрясение. Одоакр заключил союз с Хильдериком, и они покорили алеманнов, захвативших часть Италии. [44]

20.Еврих, король готов, на четырнадцатом году своего правления поставил Виктория герцогом [129]над семью городами [130]. Как только он прибыл в город Клермон, он пожелал придать ему еще больше благолепия. По его приказу были построены те подземные часовни, которые сохранились и по сей день, а также возведены колонны, находящиеся в храме святого Юлиана. Кроме того, он приказал построить в деревне Ликане базилику святого Лаврентия и святого Германа. В Клермоне же Викторий прожил девять лет. Затем он ложно обвинил сенатора Евхерия, заключил его в темницу, а затем приказал вывести его оттуда ночью, привязать у старой стены, а саму стену обрушить на него. Но так как сам Викторий вел весьма распутный образ жизни, знался с женщинами, то он, боясь, как бы его не убили клермонцы, сбежал в Рим и там, ведя такой же распутный образ жизни, был побит камнями [131]. После смерти герцога Виктория Еврих правил еще четыре года и умер на двадцать седьмом году своего правления [132]Тогда же произошло сильное землетрясение.

21.В Клермоне умершему епископу Намацию наследовал Епархий, человек в высшей степени благочестивый и богобоязненный. И так как в то время церковь имела в черте городских стен только небольшое владение, то самому епископу жилищем служило то, что называется теперь ризницей [133]и там он в ночное время вставал, для того чтобы у церковного алтаря в молитвах воздать благодарность богу. Но однажды, войдя ночью в церковь, он увидел, что она полна бесов; и среди них он узрел и самого главного, одетого в женское платье и восседающего на епископском троне. Святитель обратился к нему и сказал: «О проклятая распутница, мало тебе того, что ты все места загаживаешь различными нечистотами? Ты еще оскверняешь своим гадким прикосновением и освященное господом место, сидя на нем ? Вон из божьего дома и больше не оскверняй его!». Та ему в ответ: «Ты называешь меня распутницей, и я уготовлю тебе много козней, связанных со страстью к женщинам». Сказав это, она исчезла как дым [134]. И впрямь епископ почувствовал страстное плотское вожделение, но он осенил себя крестным знамением, и враг никак не смог ему повредить. Кроме того, говорят, что Епархий основал на вершине горы в Шантуане монастырь, где теперь часовня, и там он затворялся в дни святого поста; но в великий четверг он в сопровождении клириков и жителей города с торжественным пением гимнов возвращался в свою церковь. Когда Епархий преставился, в епископы рукоположили Сидония [135], бывшего префекта, по своему положению в свете знатнейшего мужа, происходившего из среды первых сенаторов в Галлии, так что он взял себе в жены дочь императора Авита [136]. Когда в городе Клермоне еще находился Викторий, о котором мы упоминали выше, жил в этом же городе в это же время в монастыре блаженного Квирика аббат Авраам. Он, по милости патриарха Авраама, отличался набожностью и деяниями, как мы об этом рассказали в книге его жития [137].

22.Святой же Сидений был так красноречив, что часто мог, не приготовясь, говорить на любую избранную тему с большим блеском и без всякого затруднения. Однажды, когда его пригласили на праздник в церковь упомянутого монастыря, и он отправился туда, у него бессовестно [45]украли книгу, по которой он обычно служил мессу. Сидоний в одно мгновение собрался с мыслями и так отслужил праздничную службу, что все присутствовавшие дивились, а стоявшим близко казалось, будто с ними говорит не человек, а ангел. Об этом мы подробнее рассказали в предисловии к той книге [138], которую мы посвятила мессам, сочиненным Сидонием. Так как Сидоний отличался исключительной набожностью и, как мы упоминали, принадлежал к числу первых сенаторов, он нередко тайком от жены уносил из дома серебряную посуду и раздавал ее бедным. Когда она узнавала об этом, она сильно его бранила, и Сидоний, выкупив посуду у бедняков, приносил ее домой.

23.И хотя Сидоний всецело был предан служению господу и вел в миру святую жизнь, против него, однако, ополчились два пресвитера, они лишили его возможности распоряжаться имуществом церкви, вынудили его вести скудный образ жизни и подвергли его, таким образом, величайшему оскорблению. Но милосердие божие не захотело оставлять эту несправедливость безнаказанной долгое время. А именно: когда один из этих негоднейших и недостойный имени пресвитера, еще вечером грозивший Сидонию выгнать его из церкви, услышал колокольный звон к утренней обедне, он поднялся с ложа, кипя злобой против божия святого, с неблагодарной мыслью выполнить то, что он задумал накануне. Но когда он вошел в отхожее место и стал отправлять свои естественные потребности, он испустил дух. А снаружи ожидал его возвращения слуга со свечой. Между тем наступил уже день, и его сообщник, то есть другой пресвитер, послал вестника с таким напоминанием: «Приходи, да не опаздывай, чтобы мы вместе исполнили то, что задумали вчера». Но так как тот, бездыханный, не давал ответа, то слуга приподнял дверную занавеску и увидел, что хозяин сидит мертвый на толчке отхожего места. Нет сомнения в том, что умерший не менее виновен, чем Арий [139], у которого также в уборной вывалились внутренности через задний проход [140], ибо когда человек не внемлет в церкви святителю божию, которому вручены овцы, чтобы пасти их, и завладевает властью, не данной ему ни богом, ни людьми, это можно понять только как ересь. С этого времени блаженный епископ был восстановлен в своих правах, несмотря на то, что еще оставался в живых один из его недругов. Случилось же после этого, что Сидоний заболел лихорадкой. Он попросил своих отнести его в церковь, И когда они его туда принесли, около него собралась толпа мужчин и женщин с детьми, они плакали и причитали: «Почему ты нас покидаешь, пастырь добрый, и на кого ты нас, сирот, оставляешь? Неужели после твоей смерти мы будем жить? Да разве найдется после тебя человек, который осолит нас солью премудрости или столь веским доводом утвердит нас в страхе господнем?». Такое и тому подобное говорил народ с великим плачем. Наконец по наитию святого духа епископ ответил: «Не бойтесь, люди, вот жив брат мой Апрункул, он и будет вашим епископом». Но они ничего не понимали и думали, что он говорит что-то в забытьи.