Paulus Diaconus - История лангобардов

Или, точнее, Лиупранд обеспечил существование этого монастыря, который был построен до него (Waitz)

Сейчас Валенца (Valenza), около Алессандрии.

Павел умер не завершив свою историю, и поэтому упоминаний о других чудесах нет.

744 г. (Hartmann, II, 2, 146)

Позже он был перезахоронен в другой церкви – Сан-Пьетро в Чьело д’Оро (Cielo d’Oro). Waitz приводит его эпитафию.

Первого марта каждого года, в течении 15 лет из 31 года своего правления, Лиутпранд, по совету своих судей (но уже без санкции народного собрания), издавал определенные законы регулирующие вопросы не предусмотренные его предшественниками. Он утверждал, что эти законы созданы божественным вдохновением, «ибо королевское сердце пребывает в руке Бога». Законы Лиутпранда были записаны на латыни, столь варварской, что почти непонятны. Они показывают громадные изменения в социальной жизни лангобардов. Мы больше не находим установлений относительно простой и соколиной охоты, но зато есть постановления предусматривавшие заключение контрактов и выкупа заложенного имущества. Штраф, выплачиваемый за убийство, заменяется полной конфискацией имущества ответчика, а если оно недостаточно, то убийца передается наследникам убитого в качестве раба. Про некоторые из этих законов упоминается, что они относятся только к лангобардам, а один закон касается предписаний писцам, указывая, что те, кто записывают документы по законам ли лангобардов, или по законам римлян, не должны писать их вопреки соответствующим законам. Это показывает, что по крайней мере, часть населения жила в соответствии с римским правом (Hodgkin, VI, 392-9). Должно быть, необходимым результатом мира, заключенного в разное время между лангобардами и римлянами, было то, что должны были быть признаны гражданские права римлян, живших на лангобардской территории, что не наблюдалось в более ранние дни лангобардского господства. По законам Лиутпранда, если римлянин женится на лангобардской женщине, то та теряет свой статус, и ее сыновья, рожденные в этом союзе становились римлянами и, как и их отец, и должны были жить по его законам. Было много законов против притеснений, учиняемых королевскими слугами, а на судей, которые откладывали судебное рассмотрение налагались тяжелые штрафы. Варварское ордалии путем поединка продолжались, но были несколько ограничены. О них было сказано: «Мы не уверены относительно Божественного суда и мы слышали о многих людях, которые несправедливо проиграли свои дела из-за поединка, но из-за обычая нашего народа лангобардов мы не можем изменить сам закон». Были серьезные законы против предсказателей и против некоторых форм идолопоклонства (Hodgkin, VI, 400—407). В ряде поздних положений лангобардских законов может быть прослежено римское влияние. Является вопросом как далеко лангобарды вытесняли римлян, и как далеко их учреждения заменили собой римские. Подавляющее превосходство латинских элементов над германскими в сегодняшнем итальянском языке и выживание римских законов и установлений вплоть до сегодняшнего времени показывает, что римское население и цивилизация имели подавляющий перевес над лангобардскими.

Постоянной целью политики Лиутпранда, по крайней мере вплоть до его последней встречи с папой Захарием, было объединение Италии под своей властью, хотя средства используемые им для этого могли быть различными в зависимости от ситуации. Для достижения этой цели ему была необходима дружба с франкским королем, которой он неизменно придерживался, помогая Карлу Мартеллу против сарацин и не требуя при этом никаких территориальных уступок для себя. Основными объектами экспансии Лиутпранда в течении большей части его правления были герцогства Сполето и Беневент, поскольку сами они стремились к полной независимости, а также и Восточная Империя, хотя одно время он сам вошел в союз с экзархом, когда нашел это полезным для приведения к покорности герцогств. Католическая церковь и папство находились под его защитой, и он поощрял движение за автономию Италии против Византии до тех пор, пока папа не связал свои интересы с интересами мятежных герцогов. Но даже тогда противодействие Лиутпранда папству носило политический, но не религиозный характер. Также как и религию, он поощрял и культуру Рима, и его целью было, в конце концов, править как и цивилизованной, так и католической Италией. Он приспособился как к общим, так и к местным течениям общественного мнения, что выразилось в том, что сохранив в своих законах право поединков, он выразил свое собственное неверие в их справедливость, в том, что он дал Беневенту и Фриулю правителей из их собственных княжеских династий, после того как подчинил их своей власти. Он всегда видел пределы возможного и никогда, подобно его предшественнику Айстульфу, не боролся с неизбежным. Он был способным правителем и законодателем, а также храбрым и удачливым воином. И все же, этот действительно великий государственный деятель, подобно своему остготскому предшественнику Теодориху, не умел ни читать, ни писать.

Последняя книга Павла содержит много грамматических ошибок и неправильных оборотов. Она написана более небрежно, чем предыдущие части его труда, и являясь последней книгой его истории, она и сама несколько неполна.

Можно только сожалеть, что труд Павла прерывается именно в том месте, где он мог бы описать события на основании своего собственного богатого опыта, независимо от других источников. С одной стороны, благодаря своему положению при последних лангобардских королях, а с другой – по своему положению при франкских завоевателях и внутри церкви, он обладал всеми данными для написания беспристрастной истории низвержения лангобардского королевства, с точки зрения современника, истории этого времени, имевшего наибольшие последствия для всей всемирной истории, и о котором мы имеем только скудные отчеты франкских правителей и папские письма, отличающиеся сплошной пристрастностью.

Наиболее важный источник последнего полувека существования лангобардского королевства может быть найден в жизнеописаниях римских пап, составленных при папском дворе, как правило современниками, и позднее собранные Анастасием во второй половине 9-го века. Кроме этого мы имеем письма пап франкским королям и такие источники, как Хроника бенедиктинского монаха из Соракты, легенду о Св. Юлии, легендарную жизнь Св. Амелия и Амьена, и хроники Новалеса и Салерно.

Следовательно, наши знания о последних днях лангобардского королевства очень фрагментарны, но даже при использовании имеющихся столь скудных материалов необходима осторожность. В них не дано никакого удовлетворительного объяснения того факта, что столь могущественные и свободолюбивые люди, через 50 лет после того, как при власти короля Лиутпранда они достигли пика своего могущества, были низвергнуты и стали добычей своих франкских соседей.