Александр Покрышкин - Познать себя в бою

Бой окончен, и группа «кобр», не понеся потерь, идет на Мариуполь. Летчики довольны. «Тигр» подтвердил: сбито семь самолетов врага. На смену нам прибыла патрулировать вторая эскадрилья Лукьянова. Она также провела тяжелый, но успешный бой. Затем в схватку вступила группа Еремина.

Первый день вылетов закончился без потерь. За день Клубов сбил три самолета, по две победы одержали Жердев и Чистов, шесть летчиков сбили по одному самолету. Вечером узнали, что и соседние полки здорово дрались в этих боях. Но, к сожалению, там не обошлось без потерь. Был ранен такой опытный летчик, как Борис Глинка. Бой даже с небольшой группой противника требует гибкой продуманной тактики. За ошибки приходится расплачиваться кровью.

В этом вылете Борис, стремясь не дать группе Ю-87 прицельно нанести удар по нашим наземным войскам, пошел в атаку на плотно идущую девятку. А скорость-то была мала. Она не дала возможности быстро проскочить огневой заслон воздушных стрелков врага. Самолет Глинки был подбит, а самого Бориса тяжело ранило. Пуля попала ему в левое плечо. Превозмогая боль, на поврежденной машине летчик все же сумел приземлиться с убранным шасси рядом с расположением кавалерийской части и сразу же попал в руки к медикам. Его группа набросилась на вражескую девятку и растрепала ее.

На другой день Бориса повезли в мариупольский госпиталь. Санитарка по просьбе Глинки заехала на аэродром. Летчики окружили машину, с сочувствием отнеслись к раненому товарищу. Поприветствовав его, я спросил:

– Как дела, Борис?..

– Ничего, Саша! Подлечат, и буду расплачиваться с фрицами!

– Как же все произошло?

– Полез без скорости в атаку через огневой заслон стрелков. Поторопился сорвать бомбежку, – смущенно ответил Борис и попросил санитарку ехать: видно, чувствовал себя он плохо.

Опытный воздушный боец – и влез в такую ловушку, ведь воздушные стрелки группы врага выпускают в секунду до сотни пуль по атакующему истребителю. Здесь уж, если решился идти на штурм воздушной крепости, нужна только предельная скорость.

Задачи полка возросли. Нам поручили вести прикрытие десантов Азовской военной флотилии при переходе морем и высадке на сушу. Мы знали, что морские десантники идут на перехват путей отступления противника вдоль берега, между Мариуполем и Осипенко. Прилагали все силы, чтобы помочь морякам. Патрулируя над караваном судов, летчики звена бдительно следили за воздухом. Когда обстановка была спокойной, я иногда снижался, чтобы рассмотреть поближе прикрываемых, а также внушить десантникам уверенность в их безопасности. С двухсот – трехсот метров отчетливо были видны сотни людей, орудия, автомашины. Понимали, что стоит прозевать появление бомбардировщиков – и все это может пойти на дно Азовского моря. Поэтому были особенно внимательны. И не допустили воздушного противника к каравану судов. А полет над морем – дело сложное, для некоторых пилотов непривычное. Жердев не раз ворчал, вызывая насмешки друзей:

– Товарищ майор, не уходите далеко в море, не спускайтесь так низко! Что хотите, делайте со мной, но боюсь я воды!

Выросший в горах Кавказа, он не любил полеты над морем. А летать надо было – его пара входила в мое постоянное звено…

Мы не ограничивались только прикрытием десанта. Моряки были довольны и нашими штурмовыми действиями по отступающим колоннам противника, которые пытались прорваться через заслоны десантников.

После очередного вылета в район высадки группа нашего полка возвращалась на аэродром. Неожиданно обнаружили выдвигающуюся вражескую колонну автомашин с пехотой и артиллерией. Она могла нанести большой урон десанту. Сразу же перешли в атаку по наземной цели. Истребители, обстреляв колонну, уничтожили и рассеяли противника.

Штурмовые действия истребителей по наземным целям не раз наносили большой урон врагу. Однажды пара разведчиков полка передала по радио о выходе из Осипенко по приморской дороге на Ногайск большой колонны. Моя восьмерка как раз готовилась к вылету. Мы тут же пошли на штурмовку.

С целью обеспечения внезапности удара я повел группу над морем, в пятнадцати – двадцати километрах от берега. Решил зайти на колонну с запада. Обойдя мористее, мы застали ее в движении. Противник не ожидал нападения с запада.

Первый удар группа нанесла внезапно. Сопровождавшие колонну зенитчики даже не успели открыть огонь. Я с ходу расстрелял легковую автомашину, в которой, видимо, ехало начальство. При последующих атаках поджег цистерны с горючим, бензовозы и мощные грузовики типа «шкода» с бочками в кузовах. Летчики звена поражали автомашины, стреляли по гитлеровским солдатам. А звено Клубова своим огнем подавило зенитки, а затем перенесло огонь на автомашины.

Расстреляв все боеприпасы, наша группа взяла курс домой. На дороге пылали десятки машин, поднимались к небу столбы черного дыма.

При возвращении нам встретилась пара «кобр». Я запросил их по радио и услышал голос Заева:

– Летим посмотреть вашу работу!

После возвращения я спросил у Крюкова, который летел в паре с Заевым:

– Пал Палыч, ну как наша штурмовка?

– Посмотрели на ваши результаты. Здорово вы расправились с колонной! Дымовые «грибы» поднялись к самым облакам!

– Это месть за наши сожженные города, за Мариуполь!

Вскоре вслед за наступающими войсками полк перелетел в Осипенко. К нашим прежним задачам добавилось интенсивное ведение разведки обороны противника на реке Молочной и наблюдение за выходом его войск из Крыма.

Полеты на разведку в глубокие тылы немецкой обороны на нашем участке фронта начались после посещения полка заместителем командующего ВВС Красной Армии Ф. Я. Фалалеевым. Он поставил задачу на проведение разведки движения транспорта по дорогам, а также на получение сведений об аэродромах Крыма. Такое задание возможно было выполнить, только летая с дополнительными подвесными баками. А во всей дивизии их было всего два: у меня и у моего ведомого Голубева. Все остальные были оставлены в тыловых частях на Кубани или сброшены при перелете.

«Наши бачки – нам и летать с ними», – решил я. Давать их другим летчикам на вылеты в разведку было опасно. Их могли сбросить в полете. И тогда мои планы «свободной охоты» на воздушных коммуникациях над Черным морем, после того как отрежут Крым с суши, будут сорваны. Решаю на эти сложные задания летать только своей парой.

В продолжительных полетах по маршруту Симферополь – Джанкой – Мелитополь мы вскрыли интенсивное выдвижение колонн и железнодорожных эшелонов из Крыма к Мелитополю, а также ряд аэродромов противника. Используя эти разведданные, бомбардировочная авиация нанесла ряд успешных ударов. Наши вылеты не могли обойтись без встреч с истребителями противника и с зенитками. Однако имея опыт ведения разведки, применяя тактические приемы, проверенные в ходе двух лет войны, мы сумели успешно справиться со сложной задачей. Однажды после боевого вылета при заруливании самолет провалился в рыхлый грунт и подломил ногу шасси. Стали его выталкивать. Потом пришлось делать подкоп. Неожиданно техники увидели в яме трупы. Когда раскопали, обнаружили десятки убитых людей. Такие же захоронения были обнаружены в лесопосадках по границам летного поля. Ямы были наполнены расстрелянными мужчинами, женщинами и детьми. От местных жителей мы узнали, что фашисты часто пригоняли на аэродром группы пленных и привозили сюда гражданских лиц под видом мобилизации на работы по строительству летной площадки. Зверство гитлеровцев до глубины души возмутило личный состав полка. Многие невольно с тревогой думали о своих близких, о тех, кто находился на занятой врагом территории. Особенно переживал за семью инженер по вооружению полка Яков Жмудь. Его жена и дети не успели выехать из города Ногайска при прорыве танков к Азовскому морю. Это было как раз в те дни, когда я пробивался с подбитым самолетом из окружения. Однажды он подошел ко мне.