Елена Прудникова - Берия. Преступления, которых не было

Вскоре его арестовали. На одном из допросов Руденко предложил дать показания о планах тайного сговора Берия и Гитлера во время войны, о тайных контактах его с Черчиллем, 9 также о планах устранения советского руководства с помощью ядов — однако Судоплатов отказался, хотя и понимал: его вряд ли оставят в живых. Следствию не нужно было даже признание — все шло к расстрелу. И тогда он решился на крайний шаг…

«Я решил действовать в духе советов, которые давал мой предшественник и наставник Шпигельглаз своим нелегалам, пойманным с поличным и не имевшим возможности отрицать свою вину: постепенно надо перестать отвечать на вопросы, постепенно перестать есть, без объявления голодовки каждый день выбрасывать часть еды в парашу. Гарантировано, что через две-три недели вы впадете в прострацию, затем полный отказ от пищи. Пройдет еще какое-то время, прежде чем появится тюремный врач и поставит диагноз — истощение; потом госпитализация — и насильное кормление.

Я знал что Шпигельглаза «сломали» в Лефортовской тюрьме. Он выдержал эту игру только два месяца. Для меня примером был Камо (Тер-Петросян)…»

Камо, легендарный соратник Сталина, будучи арестован в Германии, симулировал сумасшествие в течение четырех лет, о чем подробно рассказывал, инструктируя чекистов. Однако Судоплатов смог побить этот «рекорд» — он продержался пять лет и «пересидел» в психиатрической больнице самое опасное время. Его приговорили, по сфальсифицированному обвинению, к пятнадцати годам тюремного заключения. Время от времени генерала навещали в тюрьме следователи, интересуясь участием в громких «ликвидациях» сначала Маленкова, потом Молотова, Булганина. Кагановича. Лишь упоминание имени Хрущева в качестве организатора террора оставалось под запретом.

Эйтингон в 1963 году сдался и написал то, чем узники добывали себе свободу — униженное письмо Хрущеву с просьбой о помиловании. Его освободили в 1964 году Судоплатов же свой срок отбыл полностью, на все ходатайства родственников и сослуживцев о пересмотре дела следовал отказ с прозрачными намеками, что дело решено «наверху», а умолять Хрущева о пощаде он не стал. (Он вышел на свободу 21 августа 1968 года, в день вторжения советских войск в Чехословакию.) И, пока существовала КПСС, так и не смог добиться реабилитации.

«По иронии судьбы, в то время как я подавал ходатайства о реабилитации, Горбачев получил своеобразное послание, подписанное тремя генералами, принимавшими участие в аресте Берия. Они потребовали от Горбачева в апреле 1985 года присвоения звания Героя Советского Союза, которое было им в свое время обещано за проведение секретной и рискованной операции… Горбачев отклонил оба ходатайства — и мое, и генеральское».

Реабилитирован Павел Судоплатов был в начале 1990-х годов, когда не было уже ни КПСС, ни СССР.

…И, напоследок, рассказ о мамуловском крокодиле, как и его хозяин, пострадавшем от хрущевских репрессий.

Степан Мамулов, работник аппарата ЦК КП Грузии, приехал Москву вместе с Берия в 1938 году, став у него бессменным начальником секретариата. И вот однажды в день рождения шеф подарил ему… крокодила.

— Я благодарю тебя Лаврентий Павлович, за прекрасный подарок, — ответил именинник. — И прошу разрешения назвать его в твою честь!

Крокодильчик рос, признавая из всех людей только денщика, который его кормил, хозяина и своего тезку Лаврентия Берия. Когда в мамуловскую квартиру пришли с обыском, он беззаветно защищал свой дом и пал, изрешеченный пулями. А его хозяин отсидел пятнадцать лет, свято соблюдая тюремный закон: «Не верь, не бойся, не проси!». Если ему случалось встретиться с кем-либо из высокопоставленных кремлевских или КГБ-шных чинов — мало ли какая у них бывала надобность! — генерал Мамулов поворачивался к ним спиной, и никакие меры воздействия не смогли его перевоспитать86.

Свои пятнадцать лет он отсидел от звонка до звонка и, насколько известно, не реабилитирован. Ну должен же быть хотя бы один из бериевских соратников, чье презрение к этой публике будет так сильно, чтобы повернуться спиной к их власти на всю оставшуюся жизнь.

Надеюсь, что Берия не будет реабилитирован никогда — КПСС и продажное советское правосудие не заслуживают такого подарка!

И вот мы дошли до самого-самого… И это самое-самое умещается в один абзац приговора.

«Будучи морально разложившимся человеком, Берия сожительствовал с многочисленными женщинами, в том числе связанными с сотрудниками иностранных разведок».

И дальше про Валю Дроздову — мы уже писали, что собой представлял единственный эпизод, который дошел до суда. Остальное, если что и было, завяло на стадии предварительного следствия. Впрочем, в этом аспекте бериевских «преступлений» суд не виноват. Это постарались товарищи по партии.

Все началось еще на Пленуме. Вытащил грязное белье на свет секретарь ЦК КПСС Н. Н. Шаталин, который, как он утверждал, делал обыск в сейфе в служебном кабинете Берия.

«Мы натолкнулись на необычные для служебных кабинетов вещи и предметы, — говорит он. — Наряду с документами мы обнаружили в больших количествах всевозможные, как уж там назвать, атрибуты женского туалета. Вот краткие выдержки из описи, которую я хочу огласить… дамские спортивные костюмы, дамские кофточки, чулки дамские иностранных фирм — 11 пар, женские комбинации шелковые — 11 пар, дамские шелковые трико — 7 пар (а почему не 11 — нет комплектности! — Е. Л.), отрезы на дамские платья — 5 отрезов, шелковые дамские косынки, носовые платки иностранных фирм, шелковые детские комбинации, еще некоторые детские вещи и т. д., целый список… Нами обнаружены многочисленные письма от женщин самого интимного, я бы сказал, содержания. Нами также обнаружено большое количество предметов мужчины-развратника. Эти вещи говорят сами за себя и, как говорится, комментариев не требуется».

Думаю, не надо объяснять, что при таком подходе к законности, какой продемонстрировал Хрущев, ничего не стоит внести в протокол обыска все, что угодно — от презерватива до атомной бомбы. Тем не менее все это было старательно оглашено на Пленуме, большинство делегатов которого были мужчинами и испытывали по поводу услышанного самые сложные чувства — от мужской солидарности до откровенной зависти.

«Тем не менее для большей убедительности этой стороны дела, — продолжал, оборачиваясь к вытянувшей шеи аудитории, Шаталин, — я зачитаю показания некоего Саркисова, на протяжении 18 лет работавшего в охране Берия. Последнее время он был начальником охраны.