Н Болховитинов - Россия открывает Америку (1732-1799)

Переписка о мирном посредничестве велась одновременно с переговорами о заключении союзного договора с Австрией 85. В дальнейшем, по мере того как возрастало внимание царского правительства к восточным делам, союзу с Австрией и присоединению Крыма, уменьшалась его заинтересованность в мирном посредничестве в европейских и американских делах. К тому же реально все нити посредничества были сосредоточены в Вене, а затем в Париже, где русское влияние оказалось довольно ограниченным.

Вместе с тем факт выдвижения Н. И. Паниным конкретного плана мирного посредничества и последующие неоднократные выступления русского правительства в пользу заключения мира не могли не способствовать открытию прямых переговоров и окончательному мирному урегулированию. {79}

ГЛАВА V

МИССИЯ Ф. ДЕЙНЫ

В С.-ПЕТЕРБУРГЕ

(1781-1783)

Отказ Екатерины II послать русские войска в Америку и провозглашение декларации о вооруженном нейтралитете существенно изменили первоначальные представления об отношении России к войне с США за независимость и даже привели к зарождению в Америке слишком оптимистических и не вполне обоснованных надежд.

16 сентября 1780 г. Дж. Адамс направил президенту Континентального конгресса С. Хантингтону письмо, в котором отмечал, что лига вооруженного нейтралитета привлекла к себе всеобщее внимание и, судя по поступившим сообщениям, вскоре последует признание ею независимости Соединенных Штатов. В этой связи американский уполномоченный в Гааге рекомендовал назначить дипломатических представителей США во все страны - участницы лиги вооруженного нейтралитета, то есть Нидерланды, Россию, Швецию, Данию и Пруссию. Другой американский дипломат, Артур Ли, вернувшись в Филадельфию, в письме к президенту Континентального конгресса от 7 декабря 1780 г. высказался в том же духе и подчеркнул, что "большая сила Российской империи, мудрость и широта взглядов ее министров и уважение, которым пользуется ее императрица, придают этому двору наибольший вес в конфедерации нейтральных государств"1.

Учитывая эти обращения, Континентальный конгресс принял в середине декабря 1780 г. решение о необходимости посылки в С.-Петербург американского дипломатического представителя. Для подготовки полномочий и инструкций новому посланнику была создана комиссия в составе Дж. Дуэйна, Дж. Уитерспуна и {80} Дж. Медисона, а в качестве кандидатов на вакантный пост были выдвинуты Ф. Дейна, А. Ли и полковник А. Гамильтон 2.

Избранным на пост посланника 19 декабря 1780 г. оказался Ф. Дейна "бывший делегат в конгресс штата Массачусетс и член совета указанного штата". Одновременно председатель Континентального конгресса С. Хантингтон подписал соответствующие инструкции, полномочия и верительную грамоту новому посланнику 3.

"Великая цель вашей миссии, - указывалось в этих инструкциях, заключается в том, чтобы заручиться расположением и поддержкой ее и. в-ва в отношении суверенитета и независимости Соединенных Штатов и заложить основу для взаимопонимания и дружественной связи между подданными ее и. в-ва и гражданами этих Соединенных Штатов в целях взаимной выгоды обеих стран"4. В случае благоприятного приема Дейна должен был подписать в С.-Петербурге конвенцию о присоединении США к вооруженному нейтралитету и согласовать проект договора о дружбе и торговле. (При этом, по-видимому, не учитывалось, что участие США как воюющей стороны в лиге нейтральных держав в то время даже с формальной стороны вряд ли было возможно.)

Позднее, в октябре 1781 г., Роберт Ливингстон, избранный секретарем по иностранным делам, писал Дейне, что американский народ испытывает "глубочайшее уважение" к петербургскому двору. "План вооруженного нейтралитета рассматривается им как лучшее доказательство широкой и благородной политики" правительства Екатерины II, а осуществление этого плана - важной вехой в освобождении мировой торговли от деспотизма. Сообщая о решительной победе объединенных сил Франции и США над войсками лорда Корнуоллиса в Виргинии и взятии в плен около 7000 английских солдат и моряков, Ливингстон продолжал: "Вы не упустите случая как можно лучше использовать это известие, которое должно поставить нашу независимость не только вне всяких сомнений, но даже вне спора"5.

То, что представлялось совершенно очевидным в Филадельфии, далеко не сразу было признано в дипломатических канцеляриях монархической Европы. Когда весной 1781 г. Дейна познакомил графа Вержен-{81}на с данным ему поручением, опытный французский министр сразу же выразил сомнение в целесообразности поездки американского дипломата в С.-Петербург, поскольку Россия еще не признала независимость Соединенных Штатов. Примириться с поездкой Верженн согласился лишь после того, как выяснилось, что Дейна предполагал появиться в царской столице лишь в качестве "частного гражданина, путешествующего с целью ознакомления со страной"6. Повременить с посещением С.-Петербурга и предварительно посоветоваться с русским посланником в Гааге Д. А. Голицыным рекомендовал и осторожный Б. Франклин 7.

Сам Ф. Дейна предпочитал, однако, следовать советам своего земляка и единомышленника Дж. Адамса, который был убежден в противном. По мнению последнего, обстоятельства для миссии Дейны в России весьма благоприятны, а обращение к Голицыну могло привести только к ненужным затруднениям и задержкам. У Соединенных Штатов нет ничего, что надо было бы скрывать от других держав. Наоборот, Америка "слишком долго молчала в Европе. Ее дело это дело всех народов и всех людей; для того, чтобы его одобрили, нужно только его объяснить". Так по крайней мере считал сам Адамс и отмечал далее, что ни одно мероприятие конгресса не было более своевременным и мудрым, чем назначение посланников в Гаагу и С.-Петербург 8.

Ободренный советами своего старшего коллеги, Ф. Дейна 7 июля 1781 г. отправился из Амстердама в С.-Петербург, куда прибыл 27 августа 1781 г. 9 Вместе с Дейной в качестве секретаря в С.-Петербург приехал сын Джона Адамса, знаменитый впоследствии Джон Куинси Адамс, пробывший в России более года. Сообщая о своих первых впечатлениях в русской столице, юный Адамс писал: "Петербург самый прекрасный город, который мне когда-либо приходилось видеть. Он далеко превосходит Париж как по ширине улиц, так и по изяществу частных зданий, которые большей частью построены из кирпича и оштукатурены в подражание каменной кладке... Простой народ почти поголовно носит длинные бороды (мужчины), а летом одеты в матерчатые кафтаны, которые доходят до колен; зимой же они одеваются в овчиные тулупы; обуты чаще всего в сапоги. Господа зимой и летом носят суконное платье, но зимой, когда выходят из {82} дома надевают меховые шубы и боты на теплой подкладке, которые при входе в помещение сразу же снимают"10.