Арнольд Тойнби - Постижение истории

Рассмотрим ряд случаев, когда основателями империи становились либо варвары, либо жители пограничных областей.

Геродот, заканчивая свой труд, сообщает, что Кир Великий резко протестовал против того, чтобы персидский народ считался хозяином мира, для чего ему потребовалось бы покинуть свою горную родину. Но независимо от того, была ли политика персидского правительства направлена на то, чтобы воспрепятствовать персам стать на этот путь, исторически достоверно то, что более чем за сто лет до установления Киром II династии Ахеменидов, Ахемениды перенесли свою столицу из родного горного дома в первую же равнинную область, которая им подчинилась.

После того как Сузы, столица Элама, попали наконец в руки Ахеменидов, перенос центра империи Ахеменидов стал столь же необходимым, как и перенос в 1453 г. столицы Оттоманской империи из Адрианополя в Константинополь, что и было предпринято Дарием I в 521 г. до н.э. Географическое положение Суз по сравнению с бывшими горными столицами было чрезвычайно удобным стратегически. Кроме того, этот район был в то время основной житницей, а также центром ремесленного производства: однако наличие в окрестностях Суз надежных источников пополнения воинской силы явилось главной причиной, предопределившей выбор, несмотря на явные неудобства с точки зрения управления империей в целом.

При реорганизации империи Дария оказалось невозможным провести в Сузы как великую северо-восточную дорогу, так и великую северо-западную дорогу, однако этот успех ахеменидского управления оставался tour de force. Неудобство Суз как столицы огромной империи подтверждается тем, что двор Ахеменидов не мог находиться в избранной им столице круглый год. Он вынужден был в течение года трижды переезжать из одной резиденции в другую. Всего резиденций императора было три [615].

Важным моментом здесь является то, что постоянное перемещение двора из одной резиденции в другую не лишило персов своего национального центра. При короновании ахеменидские императоры отдавали предпочтение Парсе, кроме того, там же были захоронения императоров.

Если бросить взгляд на те универсальные государства, которые не были образованы ни чужеземцами, ни варварами, ни приграничными племенами, а были созданы властью метрополии, то мы обнаружим здесь тенденцию постепенного перемещения к окраинам столицы, первоначально основанной в центре.

Классический пример этой тенденции представляет собой индское универсальное государство, основанное, а затем возрожденное династиями, чьи родовые владения были в государстве Магадха. Маурьи и Гупты сохраняли свою столицу в Паталипутре (позднее Патна), которая изначально была местной столицей Магадха. Удобно разместившись при слиянии Ганга с Джамной и двумя другими притоками, Паталипутра стала естественным административным центром всего бассейна Ганга. Однако, несмотря на явные преимущества этого места, освященного, кроме того, традицией и престижем, резиденция правительства в конце концов переместилась на северо-запад, в направлении границ, испытывавших заметное давление извне.

Когда опустошенные территории ослабленной империи Маурьев были захвачены в III в. до н.э. греко-бактрийским царем Деметрием I, завоеватель перенес столицу в новое место вдоль стратегически важной дороги, связывавшей бывшую столицу империи Маурьев с бывшей столицей Деметрия в Бактрии. Новая столица Деметрия находилась неподалеку от нынешнего города Равалпинди, который до основания империи Маурьев был столицей местного государства. Это государство контролировало подходы со стороны Индии к самой трудной части магистрали. Здесь путешественнику предстояло преодолеть такие серьезные препятствия, как река Инд, Хайберское ущелье и главный хребет Гиндукуша.

Такое соседство было естественным для столицы, которая хотела «уничтожить Гиндукуш», объединив земли от бассейнов Ганга и Джамны до бассейнов Окса иЯксарта. Успехи греческого полководца Деметрия в его противостоянии географическому окружению, несмотря на всю его смелость, оказались эфемерными. Не успело греко-бактрийское государство победить империю Маурьев, как само оказалось охваченным братоубийственной войной, начавшейся в результате вторжения кочевников. Однако когда после двухсот с лишним лет калейдоскопических изменений мимолетный успех греческого императора Деметрия повторил в I в. н.э. основатель кушанской империи Кадфиз I, столица этого реконструированного политического образования, связывающего северо-запад Индии с Центральной Азией, оказалась недалеко от того места, которое первоначально было выбрано Деметрием. Столица Кушанского царства оказалась в Пешаваре на великой северо-западной дороге между Индом и Хайберским ущельем.

После того как империя Маурьев была вновь восстановлена Гуптами, история повторилась. Гупты, как и их предшественники, правили индским миром из Паталипутры, но, когда империя Гуптов в свою очередь стала расползаться, последний из императоров индского универсального государства перенес свою резиденцию из Паталипутры на берега верхней Джамны выше того места, где расположен ныне Дели.

Вкратце изложив историю столиц универсальных государств, попробуем ответить на вопрос: кто же извлекает выгоду, основывая и перемещая столицы? Столицы в разные времена человеческой истории служили разным целям – как насильственным, так и мирным. Варвары набрасывались на них, чтобы разорить и разграбить. Завоеватели, носители чужеземной культуры, занимали их, чтобы покорить всю империю. Реставраторы распадающихся империй стремились поднять былой престиж древних городов, чтобы укрепить престиж собственной власти. Чуждые культуры, насильственно насаждаемые завоевателями либо импортируемые добровольно местными властями, использовали столицы в качестве перевалочных станций для распространения своего влияния. Высшие религии находили их вполне удобными для своих смелых миссионерских предприятий.

Столица универсального государства дает хорошую почву для посева семян духовных, ибо город, исполняющий экуменическую функцию, является уменьшенной копией большого мира. Его тесные кварталы вмещают все нации и классы, все языки и наречия, наследников самых разных религиозных убеждений, а ворота его распахнуты на устремленные вдаль магистрали, ведущие во все концы большого мира. Миссионер в нем может быть услышан и обитателями трущоб, и членами императорского двора. И если ему удается силой своего духа достичь сердца императора, он может надеяться увидеть, как мощная административная машина имперской власти начинает работать на благо церкви.