Борис Шапошников - Мозг армии. Том 1

«а) создание лучших условий жизни для южных славян, румын и русин в составе монархии нежели те, кои существуют в соседних, родственных им государствах, с тем, чтобы б) всеми строжайшими мерами пресечь всякий ирредентизм и в) вести оживленную, работающую всеми средствами (школы, церкви, пресса, литература, обучение во время военной службы) и богато обеспеченную деньгами пропаганду в интересах монархии».

«Только в полном согласовании всех этих устремлении лежит залог успеха», – говорил начальник генерального штаба, выявляя тем свой основной взгляд на внутреннюю политику страны.

Уже по этому одному, если бы мы так подробно не останавливались на взглядах и действиях Конрада в области внутренней политики, можно судить, что брошенная им фраза о «принципиальном невмешательстве» была красивой фразой, уступкой традиции, и осталась той же фразой, совершенно далекой от жизни, которая тянула начальника генерального штаба на путь активных действий.

Берем на себя смелость заявить, что Конрад готов был вмешаться даже без «принципиальных» оговорок во внутреннюю жизнь страны, если бы только его власть так широко распространялась. Не будучи ответственным лицом перед представительными учреждениями страны, не входя в состав правительства, начальник генерального штаба мог только своими докладами: 1) констатировать тот или иной факт внутренней политики, вредно отражающийся на армии, и 2) предлагать те или иные мероприятия по оздоровлению страны под флагом необходимости этого в интересах армии.

Как мы не раз отмечали, такие доклады делались Францу-Иосифу, наследнику Францу-Фердинанду, министру иностранных дел, и соответствующие представления поступали к военному министру, в руках которого была сосредоточена текущая жизнь армии. В этом отношении Конраду приходилось действовать через вторые руки, что, по-видимому, и расценивалось им как «принципиальное» невмешательство во внутреннюю жизнь страны. Но за последней все же зорко наблюдало око начальника генерального штаба, фиксируя все, что грозило «единству» государства и «единству» армии.

Министр иностранных дел обвинял генеральный штаб в том, что из него пополняется так называемая «военная партия», ведущая свою собственную политику. Конрад решительно это отвергает, но, по всему сказанному выше, нет сомнения, что генеральный штаб далеко не был чужд внутренней политики страны и стремился оказывать на нее давление. Венгерские партии платили такой же монетой ненависти генеральному штабу, какой он расплачивался с венгерскими сепаратистами и стремлениями других отдельных национальностей к самоопределению. Пресса Дунайской монархии не упускала случая отметить все уродливые формы «мозга» габсбургской монархии, справедливо видя в нем оплот того средневековья, против которого и направлялась вся борьба на берегах Дуная.

До сих пор мы говорили о заботах, проявляемых генеральным штабом по созданию определенного политического настроения в армии. Попутно с этим им выявлялась необходимость укрепления в армии дисциплины, основанной на беспрекословном исполнении приказаний своего начальства солдатской массой армии. Однако, мы должны отметить, что Конрад был далек от так называемой «муштры», «дрилля», столь обычных в обиходе германской армии. Известный нам уже Крамон даже счел необходимым указать на этот «недостаток» начальника австро-венгерского генерального штаба, и с удовлетворением отмечает, что впоследствии бывший начальник генерального штаба изменил свое мнение, признав «муштру» необходимым атрибутом воспитания современного солдата, оценив в этом достоинства германских способов. Признавая необходимость строгой дисциплины в армии, Конрад исходил из других предпосылок: армия Габсбугов должна сохранить «единство», должна быть проникнута сознательным отношением к той великой задаче цементирования государства, к каковой она призвана, и важна не «муштра», а напряжение всех сил армии, необходимых для выполнения задачи. Если вспомним личные по этому поводу взгляды Конрада, то действительно должны отметить отсутствие в армии Габсбургов тупой муштры, царившей на берегах Шпрее. Армия Дунайской монархии имела крепкую дисциплину, которая, правда, сдала под тяжестью ударов мировой войны. По справедливости, нужно сказать, что спасенье было не в принятии «дрилля», ибо в 1918 году сдал и «дрилль», а в осознании армейской массой целей войны, которые были сначала туманны для нее, а затем просто враждебны ей.

Если, с одной стороны для создания «духа» армии Конрад требовал обязательного воспитания граждан до поступления в армию, то в последней дальнейшая работа над духом солдатской массы и внедрение в нее нужной дисциплины ложилось на командный состав.

Ясно, что работа последнего могла быть плодотворной только тогда, когда дух самого командного состава находился бы на должной высоте. В главе о состоянии австро-венгерской армии мы давали облик австрийского офицерства, и поэтому здесь не будем повторяться. Внутренняя борьба, происходившая в монархии, проникала, к глубокому сожалению начальника генерального штаба, и в толщу командного состава, особенно в состав резервных офицеров проникнутых сепаратизмом отдельных национальностей. «Носители» идеи монархии Габсбургов, по мнению Конрада, уже находились в состоянии разложения, и нужны были твердые и решительные меры, чтобы остановить этот процесс.

В тех же своих ежегодных докладах, а также и в текущих, Конрад неустанно выдвигает вопрос о командном составе. Желая сохранить в нем былые традиции офицера лагеря Валленштейна, с его товариществом солдатской армии, начальник генерального штаба ставит в порядок дня вопрос о пересмотре командного состава, о его «чистке», предлагая удалить из его среды порочные элементы, основывающие свое благополучие на материальных предпосылках, на карьеризме, и обратить особое внимание на политически неблагонадежных, зараженных духом социал-демократического учения.

Авторитет командного состава должен быть высок и в армии, и в государстве, поэтому всякие нападки прессы, а их было немало, должны быть, по мнению Конрада, решительно прекращены.

Необходимо также обратить внимание и на материальное благосостояние командного состава. Здесь начальником генерального штаба отдается предпочтение строевому командному составу перед чинами административной службы, довольно многочисленными в армии и стране. Как принцип – жалованье офицера не должно отставать от содержания чиновников других ведомств монархии.

Одним словом, начальником генерального штаба повторялись азбучные истины, но они шли от жизни. Да и в наше время они еще не всюду урегулированы и разрешены.