Владлен Сироткин - Зарубежные клондайки России
- Название:Зарубежные клондайки России
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владлен Сироткин - Зарубежные клондайки России краткое содержание
В последние годы в России немало говорят и пишут о займах Международного валютного фонда и Всемирного банка, о реструктуризации долгов бывшего СССР и собственно российских Западу и Востоку (Японии). И очень редко – о том, что у России за границей находится только так называемой царской собственности-недвижимости на 300 млрд. долл. и «царского» золота на 100 млрд. долл. За этим стоит целый комплекс и исторических, и правовых, и острополитических вопросов. Ответы на них вы найдете в предлагаемой вашему вниманию книге, написанной в жанре исторического расследования и основанной на малоизвестных материалах.
Зарубежные клондайки России - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
По– житейски понять этих «нейтральных» офицеров сегодня можно: они вообще раньше ни в какой «политике» участия не принимали. Все тот же Павел Петров в своем завещании сыновьям, вспоминая революционные события 1905 и 1917 гг. писал: «Несмотря на бурный 1905 год, ни старшее офицерство, ни мы -новоиспеченные, не были совершенно вооружены против тогдашней революционной пропаганды и революционного поветрия. Было какое-то легкомысленное пренебрежение к серьезности положения. Армию травили все, начиная с кадетской газеты „Речь“ в Петербурге. Мы презирали „шпаков“ за эту травлю… но сами по себе не были готовы дать твердый отпор, когда надо. Да и в 17-м году мы не были вооружены (пропагандистски. – Авт.)! Не видели близкой опасности, не разбирались. Даже такие изображения бесовщины, какие были сделаны Достоевским, не производили должного впечатления».
Деться этим молодым и даже еще неженатым «нейтральным» штаб-офицерам было некуда: поместий они не имели, собственной недвижимости (домов, дач, квартир) – тоже, жили на жалованье в казармах либо снимали квартиры, а на войне – в блиндажах.
Поэтому, получив предписание от большевистского Совнаркома о передислокации, погрузились эти «безлошадные» офицеры и фельдфебели в эшелоны (солдат у них уже давно не было, они разбежались по домам), и потянулись эти эшелоны с остатками вооружений и армейским скарбом (походные кухни, телеграфные аппараты, ездовые лошади и т.п.) на восток, на Волгу, где от Нижнего Новгорода и до Саратова разместили их в теплых казармах довоенной постройки.
Лишь некоторые (как Павел Петров весной 1918 г.) успели заскочить по дороге к своим старикам-родителям и… расстаться с ними навсегда.
Весной 1918 г. в сонных поволжских городах еще было тихо, жизнь текла размеренно, совсем как до революции, но в лагерях и казармах бывших царских офицеров, не примкнувших пока в массе своей ни к красным, ни к белым (Деникин, Алексеев, Корнилов еще только собирали свою будущую Добровольческую армию), уже вовсю чувствовался развал государства: жалованье «нейтралам» Москва не платила, продовольствия никакого не давала.
Боевые офицеры от безделья опускались, нередко меняли офицерские и трофейные вещи на хлеб и папиросы, некоторые начинали пить.
В лагерях по весне вскопали огороды, развели домашнюю живность (кур, уток, поросят). Сверхсрочники-вахмистры и ординарцы-денщики помогали господам офицерам.
«Судьба нашего офицерства глубоко трагична, – вспоминал в своей кратковременной эмиграции в Берлине в 1923 г. будущий советский писатель Виктор Шкловский, бывший комиссар Временного правительства в 8-й армии Юго-Западного фронта. – Это не были дети буржуазии и помещиков… в своей основной массе… Революцию (Февральскую. – Авт.) они приняли радостно, империалистические планы не туманили в окопах и у окопов никого, даже генералов… Мы сами не сумели привязать этих измученных войной людей, способных на веру в революцию, способных на жертву…»
А таких «измученных войной людей» только в Казани было несколько тысяч, не считая эвакуированной еще при Керенском той самой Академии Генштаба со всей ее профессурой и частью слушателей, которые пока, как Каппель, Петров и другие штаб-офицеры, соблюдали нейтралитет (Академия сначала дислоцировалась в Екатеринбурге, но в июне 1918 г. после мятежа чехов, была срочно переброшена в Казань).
И если «революционным демократам» типа комиссара Шкловского не удалось «привязать к революции» пассивное большинство бывшего царского офицерства, то еще менее это удалось сделать комиссарам большевистским.
Здесь необходимо одно важное хронологическое отступление. Широко разрекламированное в советской историографии «триумфальное мирное шествие» советской власти на деле было триумфальным только на бумаге: бывшая царская «тюрьма народов» – Российская империя – стала стремительно разваливаться. Еще в мае 1917 г. заявила о своей «самостийности» Украина (что вызвало первый кризис Временного правительства и отставку Милюкова с Гучковым). Уже при большевиках «самостийники» пошли на раскол единой делегации в Бресте и там же, но раньше большевиков, 9 февраля 1918 г. подписали с Австрией, Германией, Турцией и Болгарией свой собственный сепаратный мир, пригласив в качестве гарантии «самостийности» от «москалей» германские войска. Ленин и Троцкий, стиснув зубы, вынуждены были признать отделение Украины от Советской России и даже заключить с германским ставленником гетманом Скоропадским мир и установить официальные дипломатические отношения между Киевом и Москвой. Таким образом, уже с марта 1918 г. весь Юг России от Львова до Одессы и Ростова-на-Дону (включая Крым) для большевиков был потерян.
Потеряно было и Закавказье, где в 1918 г. возникли сразу три независимые республики, лидеры которых, как и на Украине, опирались на иностранные – английские, турецкие и германские (в Грузии до ноября 1918 г.) – штыки. Аналогичная ситуация сложилась и в прибалтийских губерниях и «русской» Польше: при поддержке германских штыков местным националистам удалось быстро подавить хилые ростки советской власти. Акт о независимости Финляндии Ленин сам подписал в декабре 1917 г.
Более того, весной 1918 г. возникла реальная угроза отделения от Москвы огромной Сибири и всего Дальнего Востока – в Томске и Омске активизировались сибирские «областники»-автономисты (23 июня в Омске они создают первое Сибирское автономное правительство).
Еще раньше вооруженное сопротивление советской власти стали оказывать войсковые атаманы на Дону (Каледин), Южном Урале (Дутов), в Забайкалье (Семенов), на Кубани (Филимонов) и др.
Для большевиков ситуация осложнялась явным вмешательством иностранных держав и их попытками путем вооруженной интервенции поддержать либо прогермански (Украина, Прибалтика, Дон), либо проантантовски настроенные антибольшевистские силы (9 марта 1918 г. – высадка английского экспедиционного корпуса в Мурманске; 5 апреля – оккупация войсками Японии, США, Англии и Франции Владивостока).
Однако окончательный удар по надеждам «кремлевских сидельцев» на мирное развитие социалистической революции, ожидавших со дня на день революцию мировую (не зря же Ленин в ноябре 1920 г. признавался, что он пошел на штурм Зимнего исключительно в надежде на мировую революцию, а Троцкий в 1921 г. на III конгрессе Коминтерна подтвердил, что большевики были уверены: через неделю-другую их «возьмет на буксир» мировая пролетарская революция), нанесли не белые и не иностранные интервенты, а их собственные союзники по социалистической коалиции – левые эсеры и левые меньшевики.
Сегодня много написано о разгоне большевиками 6 января 1918 г. Учредительного собрания. И почти ничего не сообщается о том, что ровно через неделю открылось так называемое 2-е Учредительное собрание, больше известное под названием III Всероссийского съезда Советов (в прессе тех лет употреблялись оба названия) См.: Н.Н. Смирнов. III Всероссийский съезд Советов. – Л. 1988. Делегатами на этот съезд пришли все депутаты 1-го Учредительного собрания от большевиков, их временных союзников – левых эсеров и левых меньшевиков, а также «массы» от рабочих и крестьян.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: