Виктор Суворов - Последняя республика

Плавно переходили:

Потом было много всего, а завершали:

Моя первая учительница Анна Ивановна с нами разучивала слова. В то время меня звали Вовочкой, я был дисциплинированным мальчиком в белом воротничке, перед тем как задать вопрос, поднимал руку. Я получил разрешение задать вопрос и его задал…

Она была поражена.

Сейчас, вспоминая эту интеллигентную женщину, ее выдержку и рассудительность, ее грустную усмешку, я делаю для себя вывод: она, видимо, к тому времени уже отмотала один срок. Да и кто бы загнал ее в поселок Барабаш Хасанского района Приморского края, если она не жена офицера?

Но тогда мне этого понимать было не дано. Я просто ощутил, что своим вопросом ее оглушил. И мне стало жалко ее.

Она ничего не ответила. Потом через несколько дней встретила меня одного в коридоре и сказала, что я хорошо не кончу, если буду задавать такие вопросы. Мудрая женщина в одном вопросе разглядела всю мою судьбу. И оказалась права.

Мой вопрос ее сразил. Но и я был поражен.

Она была человеком, как мне сейчас представляется, очень даже неординарным. Но до того, как я задал вопрос, ее явно не смущали противоречия, выкрикиваемые нашим дурацким хором. Она их не замечала.

А тут заметила и оценила.

Но меня поразило другое: мы учили песни всем классом, но почему никто, кроме меня, не задал вопроса? Это было непонятно.

Это непонимание я пронес через всю свою нескладную жизнь.

Нужно русским коммунистам отдать должное: даже среди них появлялись (иногда) люди, которые считали, что надо отказаться от господства бюрократии, т.е. от государственного вмешательства в экономику, т.е. от социализма, и вернуться к нормальной человеческой жизни.

Среди немногих — «любимец партии» Николай Бухарин. В прошлом Бухарин был теоретиком массовых расстрелов как одного из способов выведения новой породы людей коммунистического завтра — гомо советикусов, т.е. совков. После провала целой серии попыток Красной Армии начать Вторую мировую войну и Мировую революцию Бухарин одумался и бросил в массы очень даже некоммунистический лозунг: «Обогащайтесь!»

Под таким лозунгом можно было привольно жить, и людям незачем было бежать из своей страны. Но если массы будут жить под таким лозунгом, зачем им нужны коммунисты во главе государства?

Товарищ Сталин решил, что лозунг «Обогащайтесь!» — явный отход от идеалов, что из Бухарина новый коммунистический человек никак получиться не может. Потому товарищу Бухарину была определена дорога в расстрельный подвал, в тот самый, который он ранее воспевал.

А что же делать всем остальным коммунистам, которые от идеалов не отказались и в расстрельный подвал не попали? Сосуществовать с нормальными странами их режим не мог, поэтому соседние страны следовало превратить в сестры-республики, но тогда появились бы новые границы, за которыми — другие нормальные страны, их тоже следовало превращать… и т.д. Для этого нужен был «пожар мировой», а он никак не разгорался.

Если неприятельскую страну (или страны, или весь мир) не сумели захватить, а от захвата отказаться нельзя, то остается два пути: а) бесплодные попытки штурма продолжать; б) штурм прекратить, подписать перемирие, хорошо подготовиться и штурм повторить.

В российской коммунистической партии немедленно появились приверженцы как первого, так и второго пути.

За первый путь стоял Троцкий с идеей перманентной революции. За второй — Ленин и Сталин.

Троцкий: надо прошибать стену лбом, без передышки.

Ленин и Сталин: пусть капиталисты между собой передерутся, а мы подождем. А мы пока накопим силы.

Ленин первым понял, что Первая мировая война завершилась, но оставила после себя наследие-динамит. Страны-победители, особенно Франция, увлеклись и обложили побежденную Германию чудовищными репарациями. Победа западных союзников была закреплена Версальским договором, грабительским и унизительным для Германии. Выплата огромных сумм победителям привела к жестокому экономическому кризису в Германии и поставила германский народ на грань голода, нищеты, на грань постоянного бедствия.

Ленин понял первым, что Версальский договор — бомба, заложенная под Европу. В нее следовало только вставить взрыватель и пустить механизм. Ленин понял, что жадность победителей погубит: Германия никогда не смирится с несправедливостью, в Германии найдутся силы, которые выступят против Версальского договора, за пересмотр результатов Первой мировой войны, выступят с идеей реванша и его осуществят.

Уже в 1920 году Ленин на совещании председателей уездных, волостных и сельских исполнительных комитетов говорил: «…порядок, который держится Версальским миром, держится на вулкане, так как те 7/10 населения всей земли, которые порабощены, только и ждут не дождутся, чтобы нашелся кто-нибудь, кто поднял бы борьбу, чтобы начали колебаться все эти государства» (ПСС. Т. 41. С. 353).

Именно в этот момент кто-нибудь нашелся. Этот самый кто-нибудь записался в Немецкую рабочую партию под номером 007.

Ленин настоял на прекращении попыток на штыках Красной Армии принести счастье соседним странам, на том, чтобы с соседними странами были установлены дипломатические и торговые отношения.

И вот — Генуэзская конференция. Запад поражен: советская делегация в черных фраках, в шелковых цилиндрах… Запад — в восторге: они меняются! Они становятся такими, как все!

Кто-то осторожно предупреждает: надо дать испытательный срок перед тем, как садиться с ними за один стол…

А наши коммунисты не скрывали, что ничего не меняется. Им нужны только три вещи: технология, технология и технология. Им надо вооружаться, вооружаться, вооружаться. Потом они намерены совершить Мировую революцию, для чего им нужно разжечь Вторую мировую войну. Но это будет только после серьезной подготовки. А сейчас — передышка.

Любимый сталинский поэт Владимир Маяковский написал в те дни стихотворение «Моя речь на Генуэзской конференции»: