Илья Стогов - Пепел империй

Не страшится он орд, идущих с востока! С радостью нападает он на варваров! Он хватает свой щит и повергает врагов на землю! Когда он убивает, ему не приходится повторять удара!

Он сражается без устали, он не щадит никого!…

Какое-то время просыпающаяся страна была равнодушна к деятельности царей-объединителей. Их отряды встречали лишь редкое сопротивление. Тем не менее пример Двенадцатой династии не мог не вдохновлять.

Век за веком на окраинах усиливались местные аристократы. Каждый пытался завести у себя столь же блестящий двор. Сперва их попытки были робки. Однако к XVIII веку до Р.Х. центральная власть уже не в силах сдерживать центробежные тенденции.

В XVIII веке Передняя Азия переживала этнографические сдвиги, сопоставимые разве что с эпохой переселения монгольских орд.

Автор того времени писал:

«Азиаты отняли скот у пашущих, разъярились в мощи своей.

Князья не управляют, а дела творятся, как не должно.

День начинается с неправды, солнце заволоклось, жить нельзя.

Реки стали сушью, страшная птица родилась в болотах.

Люди смеются смехом страдания и уже не плачут из-за смерти.

Земля мала, а правителей много.

Сын — враг, брат — ненавистник, человек готов убить отца своего.

Гибель…»

Волна племен (среди которых впервые появились арийские) с востока обрушилась на Месопотамию и овладела Вавилоном. С севера на те же земли двигались хеттские племена, также претендовавшие на Вавилонию, Ассирию и Палестину.

С юга, из пустынь Аравии, надвигалась новая волна семитских племен. Столкнувшись с хеттами и хурритами, эти народы, по-видимому, потерпели поражение и, повернув на Запад, устремились в Египет, где и обосновались на полтора следующих столетия…

Так описывал данный период один из современных исследователей. В XVIII столетии политические и культурные центры предыдущего периода приходят в упадок.

При Ибби-Суэне (2017—1985), последнем царе Третьей династии Ура, варвары-аморреи составляли большинство местной знати. Они отделяются от урских владык и основывают собственные династии во множестве новых городов.

Весь регион от Сирии до Иранского нагорья представлял собой в этот период множество враждующих между собой удельных княжеств.

Военные союзы создавались и тут же распадались. Существовала сложная система явных и тайных договоров, взаимных обещаний и предательств.

Подробности того, что происходило в Месопотамии в этот период, туманны, да, собственно, и не важны. Ситуация кардинально менялась каждые семь-десять — пятнадцать лет.

Что было дальше, нам не известно. Ученые ищут письменные документы, относящиеся к этому времени, но пока не находят. Зато известно, что происходило в Египте.

Сперва начались чуть ли не ежегодные смены царей. Потом стали отпадать окраины. В Дельте поднимают бунт палестинские наемники. В 1786-м Двенадцатая династия пала. За следующие несколько десятилетий на троне сменилось множество узурпаторов власти.

Князья Пятнадцатой и Шестнадцатой династий правили уже одновременно. Спустя еще сорок лет, число одновременно правивших князьков увеличилось до четырех.

Поэт того времени восклицал:

Власть больше не была наследственной. Трон брали в результате истребления прочих желающих его занять. В 1715 году страна окончательно распадается на удельные княжества.

Аристократы с окраин с упоением рубились в междоусобных схватках. А тем временем в страну просачиваются азиатские варвары.

Начавшийся сложный период египетской истории именуют Вторым переходным.

В то время случилось так, что Египетская земля попала в беду. Ни один из правителей не был полновластным владыкой в те дни.

Величайшая же из бед поселилась в Аварисе, ибо правителем этого города был царь гиксосов Апопи…

Так начинается древнеегипетская повесть «Гиксосский царь Апопи и фараон Секнен-Ра». Она рассказывает о временах, когда Египет, подобно раздробленной средневековой Руси, представлял собой конфедерацию мелких феодальных княжеств, находившихся в зависимости от чужеземцев.

В конце XVIII века палестинец Самитис захватил столицу империи. Его и пятерых его наследников египтяне называли хик-хосфе — правители чужеземных стран. По крови они были выходцами из Азии и Северной Африки. В греческой форме это слово звучит как гиксосы.

Покровителем гиксосов был Сет — дух зла, убийца Осириса. Свою столицу, город Аварис, гиксосы основали в дельте Нила. Они быстро усвоили египетский язык и культуру. Скорее всего, именно при этих царьках делал карьеру библейский Иосиф, сын Иакова.

До тех пор пока Египет был раздроблен и погряз в распрях, власть чужеземцев была прочна. Однако спустя полтора столетия ситуация изменилась. В Египте начинается реконкиста. Возглавляют ее цари Восемнадцатой династии.

В 1578 году царь-освободитель Яхмос I повел свои отряды на север. Во главе огромной армии он дошел до Дельты и уничтожил гиксосскую ставку в Аварисе.

Поверженным врагам воины отрубали правую руку или половой орган. После битвы трофеи складывались перед царским шатром и сортировались писцами.

Гиксосы были изгнаны. Боевые колесницы египтян ворвались в Палестину. Сам Яхмос погиб в одной из битв. На его мумии сегодняшние медики обнаружили следы смертельных ранений.

С этого момента историки начинают отсчет Нового египетского царства (XVI—XI вв. до Р.Х.).

Сын Яхмоса Аменхотеп I (1546—1526) разбил южных соседей, срыл их столицу и ввел в стране единый культ Амона. Под видом мести гиксосским прихлебателям, региональную знать он вырезал до седьмого колена.

Его наследник вышел за пределы Египта и вторгся в Сирию. Следующий египетский царь уже снаряжал морские экспедиции в тропическую Африку и отдаленные регионы Азии.

При трех фараонах Восемнадцатой династии по имени Тутмос и четырех по имени Аменхотеп Египет переживал свою классическую эпоху. Цари считались сыновьями бога Ра и воплощениями бога Гора.

Имя владык старались не называть, обходились иносказаниями. Одно из них звучало как «пер-о» (большой дом). Именно отсюда берется наше слово «фараон».

Царские дворцы были украшены золотыми шпилями. Аллеи парков тянулись вдоль бесконечных цветочных клумб.

Наголо бритые аристократы в париках и с накладными бородками не торопясь прогуливались по аллейкам в окружении гологрудых красоток. Писец Пабаса восклицал: «Сколь велика радость находиться здесь!»