Борис Черток - Ракеты и люди. Лунная гонка

Здесь никто из кузнецовских представителей об этом не говорит, но для многоразовых двигателей они доработали газогенератор и полностью переделали турбонасосный агрегат. Уже начались стендовые испытания, и первые запуски проходят успешно. Завод начал подготовку к изготовлению первой серийной партии. По прогнозам Райкова она поступит на сборку № 8Л через полгода. Как ни планируй, с новыми двигателями раньше чем через года полтора ракета-носитель не полетит. Получается, что эти полтора года задержки будут по вине Кузнецова, то, есть МАПа. Если с предложением подождать до новых двигателей выступит министр Дементьев, тогда техническое руководство не станет возражать. А без такого демарша у нас нет никаких формальных оснований для отказа от пуска.

— Нет, не надейтесь: ни Кузнецов, ни Дементьев брать на себя инициативу по такой задержке летных испытаний никогда не станут, — с горечью сказал Афанасьев.

Судя по всему, он уже имел разговор с Дементьевым.

— А где гарантия, что снова старт не разрушим? — спросил Афанасьев.

— Есть такая уверенность, — ответил Дегтяренко. Наличие БЦВМ позволило нам с Пилюгиным разработать новую программу на первые 30 секунд. Сразу после отрыва от стола ракета на первых секундах уходит не только вверх, но и в сторону от стартовых сооружении. В системе управления введена блокировка, которая не позволит выключить ни один двигатель, что бы там КОРД не требовал. Даже если один из двигателей или его ТНА взорвется, все равно остальные успеют утащить ракету подальше и старт не пострадает. На предыдущем пуске эту блокировку мы уже проверили в полете.

Я выложил министру последний аргумент в пользу пуска:

— Даже если мы считаем № 7Л ненадежной и выйдем с предложением отменить пуск, нас спросят, что делать с этой ракетой? Возвращать и переделывать под новые двигатели? Это себе дороже. В заделе уже есть пять новых ракет. Ради них эту надо пускать. Мы получим опыт разделения ступеней, проверим новую систему управления, приобретем уверенность в новой схеме управления по крену, проверим идею увода ракеты от старта и, наконец, если повезет, проверим в полете блоки «Г», «Д» и ЛОК. А там столько своих проблем! Если без политики, то для программы в целом выгоднее пускать, чем снимать эту ракету и ждать еще полтора года, пока появится № 8Л.

На том порешили и разошлись по своим делам. Но каждого мучил внутренний голос: может быть, действительно стоит остановить гонку? С самых первых ракетных лет наша психология была устроена так, что если ракета стоит на старте, то обратной дороги ей нет.

В связи с перерывом в испытаниях Афанасьев вылетел в Москву и разрешил мне и Дорофееву отлучку с полигона.

Между тем круглосуточный аврал в Харькове закончился. 20 сентября все доработанные приборы были доставлены на полигон.

Все виды электрических испытаний в полном объеме были повторены, и 14 октября я с Дорофеевым вернулся на полигон.

18 октября прилетели Афанасьев и Комиссаров. Мы доложили график дальнейших работ. На следующий день, находясь на старте Н1, мы со страхом наблюдали за движением грязно-рыжего облака ядовитых газов, образовавшегося при аварийном пуске челомеевской УР-500К. Все же нам повезло. Ветер дул в таком направлении, что облако не задело ни одной площадки полигона.

Вечером 27 октября я уехал со старта на «двойку» вместе с Кирилловым. Настроение у нас было неважное. Нестабильные результаты комплексных испытаний с БЦВМ срывали расписанный нами график. Не заходя в гостиницу, мы подъехали к столовой-люкс. За ужином сидели постоянные посетители. Здесь, как правило, соблюдался жесткий «сухой закон». Из напитков наибольшей популярностью пользовалось боржоми.

Неожиданно Кириллов заявил:

— Сегодня нам с Чертоком позволено нарушить «сухой закон». Мы отмечаем десятую годовщину спасения рода человеческого.

Все вопросительно уставились на меня. Я растерялся и тоже не мог вспомнить себя в роли спасателя рода человеческого.

— Короткая же у вас всех память, — усмехнулся Кириллов. — Ровно десять лет назад я получил приказ установить на стартовой позиции №1 ракету Р-7А с боевой головной частью и подготовить к пуску по команде, которая могла поступить из Москвы. Чтобы поставить боевую ракету, надо было снять со старта ракету, подготовленную к пуску на Марс. Вот так переплелись наши с Чертоком интересы. Он хотел пускать ракету к Марсу, а мне приказано было готовить пуск по Америке. Слава Богу, Хрущев с Кеннеди договорились. Мы тогда славно отметили это событие. Теперь не плохо было бы вспомнить.

Между тем при очередных испытаниях снова получили замечания по БЦВМ. И снова пришлось заменять БЦВМ.

В ночь с 8 на 9 ноября прошел сильный дождь. В блоке «А» на днище скопилась вода и сопротивление изоляции было ниже нормы. Все просушили, температура воздуха опустилась ниже нуля, дождей метеослужба больше не обещала.

16 ноября после обеда собралось обширное техническое руководство с участием министра Афанасьева и начальника полигона Курушина.

Общий доклад о работах, проведенных за последние десять дней, сделал Дорофеев.

— Всего при испытаниях за эти дни набрали три отказа в БЦВМ: два — в блоках арифметики и один — в блоке памяти. После устранения всех замечаний провели два полных контрольных комплексных испытания. Нерешенным остался один вопрос: будем ли заправлять водородом ЭХГ. Вопрос принципиальный с точки зрения программы полета. Если не заправлять, то к Луне не улетим; электроэнергии на ЛОКе от аккумулятора хватит только на запуск блока «Г», а потом система управления будет обесточена и ТАСС будет вынужден объявить о полете какого-нибудь очередного «Космоса».

Я спросил:

— А у кого есть сомнения по водороду?

Дорофеев замялся. Сомнения были только у министра. Больше никто не возражал против заправки 600 килограммов водорода в емкости ЭХГ.

Понимая щекотливость ситуации, я объявил:

— Всех задерживать по этой проблеме не будем, кто нужен — останьтесь после заседания техруководства.

Следом за Дорофеевым коротко выступил начальник 6-го управления полигона полковник Моисеев:

— Все готово. Есть уверенность у всего личного состава.

Истомин подтвердил, что все стартовые системы готовы. Общая надежность наземного стартового комплекса — 93 процента. Эта цифра вызвала оживление в зале.

Лапыгин подробно доложил состояние дел с БЦВМ. Наиболее вероятными причинами имевших место отказов являлись микросхемы «Тропа». В каждой БЦВМ таких микросхем свыше 1500 штук. Сейчас обе БЦВМ: ракеты-носителя и ЛОКа — повторно проверены и прошли прогон во время комплексных испытаний. Противопоказаний к пуску нет.