Карл Ботмер - С графом Мирбахом в Москве

Больше, чем все остальное, это доказывает, что юнкеры отказываются от своих привилегий и от борьбы, что наступило полное изменение соотношения сил. Наступил момент, когда они не могут употреблять оружие, чтобы еще держать в тисках рабочих. Прусские юнкеры выявляют готовность войти в коалиционное правительство, правительство национальное, обороны. Это все говорит за то, что в Германии начинается пассивная революция. Народные массы еще не посмели взять оружия в руки, но народные массы до того времени не прикасались к германскому капиталу и шли по его приказу, а теперь народ не хочет более идти по приказу капитала и употреблять оружие. Мы имеем известие, что одна власть падает, но нет еще новой, которая могла бы вырвать народ из цепей. Мы видим подобное положение, и в еще более сильной степени, и в Австрии. Вы читали, наверное, вчера, что австрийское правительство после долгого времени решило создать парламент, и вы знаете, что он был открыт криками: "Долой Германию, долой Гогенцоллернов!". В Германии буржуазия потеряла почву под собой, а Австрия под угрозой мировой революции стоит против надвигающейся грозы. Если возможны такие случаи, как в Зальцбурге, когда несколько дней подряд народные массы выступают на улицах и разнесли ратушу, - это показывает, что Австрия держится только потому, что нет других сил, которые смогли бы скинуть старую власть. Товарищи, нельзя знать вперед, но можно указать, как будут развиваться события. Это не моя задача предсказать все это, но все-таки надо указать на то, что очень вероятно при подобном положении вещей, катастрофическое продвижение событий не задержится и мы будем иметь выступление народных масс центральных держав. Они не пойдут по приказу капитала, чтобы убивать рабочих других стран, но скоро рабочие Австрии и Германии восстанут для борьбы за свои интересы. Мы знаем меньше фактов из жизни Франции и Италии, но не подлежит сомнению, что и там жаждут мира. Если в Италии и во Франции не происходят сейчас события в таких грандиозных размерах, то они произойдут в недалеком будущем. Если Америка и Англия захотят продвинуть своих рабочих в войну империализма, то они могут наткнуться на рабочих Австрии и Германии. Что касается Англии, то здесь противоречий меньше, но и там повторяются экономические забастовки. С другой стороны, мы видим, что правительство Ллойд-Джорджа не способствует этому. Что касается Америки, то там настроение народных масс еще не революционное, так как там еще слишком увлечены войною, и жертв среди американского народа меньше. Надо подчеркнуть тот факт, который отметил т.Ленин в своем письме, что империалистический фронт теперь делится на фронт революции и контр-революции. Как раньше старые союзники, теперь они в оппозиции против нас, так и Германия послала свои войска в Болгарию, и, может быть, наступит момент, когда Германия пошлет свои войска в Австрию, Америка может послать свои войска во Францию.

Поэтому, товарищи, можно международную ситуацию определеить таким образом, что нет в ней ни одной невозможности, которая бы завтра не сделалась возможной. Революции международной нет налицо. Но мы стоим, товарищи, накануне ее, стоим при ситуации, в которой рабочий класс, авангард международного социализма, будет иметь не только национальные задачи, будет иметь грандиозную международную задачу, будет иметь задачу в момент развала мирового империализма, по мере того, как сложатся новые Красные армии Германии, Италии, Франции, удержать главный участок международного фронта революции. Моя задача, товарищи, исполнена. Выводы сделает другой товарищ. Я хотел бы только с этими фактами, которые нам приходится изучать, представить то международное положение, в котором мы теперь находимся. Момент неслыханно грандиозный. Прошло 8 месяцев после того, когда первая рабочая революция лежала на земле, имея над собой сапог германского капитала, когда рабочая Россия с кровью на лице, когда некоторые рабочие России с отчаянием в душе пришли к заключению, что надо подписать неслыханно насильственный, хищнический мир, победитель тогдашней русской рабочей революции, который не щадил никаких надругательств, - этот победитель находится сам на пути Бреста. В этот момент, товарищи, в этот неслыханно великий момент, рабочий класс России, не теряя полного спокойствия и хладнокровия, должен помнить, что в великие моменты надо быть великим, надо уметь рисковать всем, дабы достигнуть всего.

Троцкий. Юго-восточный полуостров Европы, Балканский полуостров, дает нам картину чудовищных экономических и национальных трудностей, сплетений антагонизмов, борьбы. Все те антагонизмы, столкновения, которые раздирают капиталистическую Европу, представлены в уменьшенных совершенно размерах на небольшом пространстве Балканского полуострова. И так как этот полуостров по своим экономическим отношениям является отсталой частью Европы и, стало быть, притягивает к себе аппетиты крупных хищников великих держав, то балканский антагонизм, балканские противоречия осложняются и пересекаются и поэтому возрастают под давлением противоречий всей Европы. Балканский полуостров стал давно осиным гнездом европейской политики, кипящим котлом, откуда время-от-времени вырывались или грозились вырваться огненные языки Европы и мировой бойни. В 1912 г. Балканский полуостров был ареной балканских войн между Турцией и Болгарией, Сербией, Грецией, Черногорией, которые тогда были союзницами, и уже тогда революционные социалисты предсказывали, что балканская кровавая потасовка есть только преддверие, предвестник великой европейской мировой войны. В 1914 г. эта великая война началась. Началась она оттуда, из этого же самого юго-восточного угла Европы, с Балканского полуострова. Конфликт межу Австро-Венгрией и Сербией дал точку отправления для дальнейшего развития событий, и мы видим теперь, товарищи, как новый поворот в этой европейской и мировой бойне, а вместе с тем, начало нового поворота в европейской мировой истории опять получает свою точку отправления также на Балканском полуострове, где сосредоточены в умеренных размерах все противоречия, антагонизмы и проклятия капиталистического мира. В первый момент мы наблюдали Сербию в центре событий, чудовищный перевес Германии и Австро-Венгрии, которые в своем союзе казались непобедимыми, что сказалось прежде всего на разгроме Сербии. Казалось, что Болгария отныне становится господствующей страной на Балканском полуострове. Но теперь мы видим, как отпад Болгарии является не причиной, разумеется, но внешним ярким выражением крутого поворота судеб империалистической бойни. В первую эпоху Германия господствовала, ее господство возрастало непрерывно, и она приучила весь мир в незыблемость ее военного и империалистического господства, ее превосходство определялось превосходством ее капиталистической техники, она, создавая несравненные машины массового истребления, своей машиной милитаризма уравнивала, больше чем уравнивала, численность и богатство своих обыденных врагов. На другом полюсе, в другом лагере только Франция имела централизованную армию с военными традициями. Англия вынуждена была заниматься военной импровизацией, т.е. создавать армию из ничего. Затем с большим промежутком запоздания выступили Соединенные Штаты Америки без армии, но с могущественной техникой, и весь первый период военной промышленности Германии, более кастовая организация германского дворянства, большая дисциплинированность, интеллигентность германского народа, - все это в соединении создавало такую машину войны, перед которой пасовали объединенные силы Франции, Англии, Италии, России и других более мелких союзников.