Сергей Руденко - Крылья Победы

В целом в оборонительном сражении войска фронта контрударами не увлекались. К. К. Рокоссовский считал, что лучше разбить противника, находясь в укрытиях, ведя огонь из врытых в землю танков и ударами артиллерии, чем выйти из траншей и драться на равных.

Мы рассчитывали, что на третий день гитлеровцы попытаются дать решающий бой в воздухе. Нам казалось, что особенной активности следует ожидать от вражеских истребителей. И я уже начал подумывать о резерве — о двух полках, посаженных на аэродром Данцов. Не пора ли и их ввести в бой?

Однако 7 июля над полем боя появилось значительно меньше вражеских самолетов, чем прежде. Да и вели себя фашистские летчики довольно неуверенно. Видимо, противнику не удалось восстановить потери в самолетах и в людях. И я решил: вводить в бой резервы пока рано.

Начиная с 7 июля в воздухе над Центральным фронтом господствовала наша авиация А на земле продолжало развертываться упорнейшее сражение. На ольховатском направлении танковым соединениям при поддержке авиации удалось несколько оттеснить противника к северу. Но вскоре он, бросив в бой свежие резервы, ценой огромных потерь восстановил положение.

В последующие двое суток под Понырями и на ольховатском направлении немецко-фашистское командование, все еще не веря в провал операции «Цитадель» и пытаясь активизировать угасающее наступление, порой по 13 — 16 раз в день бросало свои войска в атаки.

Продолжалось и воздушное сражение. Вражеские бомбардировщики шли к полю боя группами от 4 — 5 до 50 — 70 машин. Однако инициатива оставалась у нас, советские истребители разрушали боевые порядки «хейнкелей» и «юнкерсов» чаще всего еще до подхода их к линии фронта.

О героизме и самоотверженности, о беспредельном мужестве советских летчиков можно судить по следующему факту.

7 июля 1943 года двадцатипятилетний летчик гвардии старший лейтенант Николай Котлов вместе со своими боевыми друзьями участвовал в воздушном бою. Это был его 257-й боевой вылет. В течение нескольких минут напряженной схватки ему удалось сбить четыре вражеских самолета.

Вскоре на Котлова насело свыше десятка немецких истребителей. Как раз в этот момент в его кабине разорвался снаряд, летчику перебило ногу выше колена Теряя сознание, Николай Котлов направил машину в лоб фашисту и сбил его. Это был пятый самолет, уничтоженный им в одном бою. Но и истребитель Котлова уже горел. Превозмогая невероятную боль, летчик последним усилием воли покинул самолет, выпрыгнув с парашютом. Отважного сокола подобрали советские пехотинцы, наблюдавшие за ходом воздушного боя. От большой потери крови Николай Котлов умер на руках боевых товарищей.

Комсомолец-штурмовик младший лейтенант Александр Баранов повторил над Курской дугой бессмертный подвиг Николая Гастелло. В его самолет во время штурмовки цели угодил снаряд вражеской зенитки. «Ил» загорелся. Летчик не захотел прыгать с парашютом, чтобы не попасть в плен, и направил пылающую машину на колонну немецких танков. Боевые друзья хорошо слышали по радио предсмертные слова отважного комсомольца: «Умираю за Родину, за победу! Прощайте, друзья!»

Погиб после тарана вражеского истребителя прекрасный летчик старший лейтенант М. И. Вижунов. Ценой собственной жизни он не допустил врага к охраняемой им колонне бомбардировщиков. Выполнив задание, боевые друзья Вижунова с воинскими почестями похоронили его на окраине села Второе Коротаево.

В упорных кровопролитных боях над Курской дугой советским летчикам удалось измотать, ослабить авиацию противника, обеспечить завоевание господства в воздухе. Это послужило одной из важных предпосылок полного краха немецкого наступления.

7 июля мы узнали, что Г. К. Жуков вылетает на Западный, а затем на Брянский фронт для организации наступательной операции. Это наступление должно было оттянуть часть вражеских сил с курского направления и таким образом облегчить действия войск Центрального фронта.

Перед отъездом Жуков спросил у Рокоссовского, чем бы он хотел усилить войска фронта. Константин Константинович ответил, что обойдется теми силами, которые у него есть. Маршал Жуков заметил, что следовало бы усилить 16-ю воздушную армию истребителями, так как там их маловато. Ведь если противник будет нажимать, армии придется очень трудно. И тут он узнал, что у меня в резерве есть два свежих полка — сидят наготове 60 истребителей, причем хороших. Он был и удивлен, и раздражен. Чувствовалось, он доволен тем, что я имею резерв, и огорчен, что не знал об этом.

Оказывается, он попросил у Сталина истребительную дивизию на усиление нашей армии. А у меня, по существу, такое же соединение находилось в запасе. После минутного раздумья Жуков сказал, что так и нужно воевать, надо, чтобы всегда был свежий хороший резерв, но руководство Ставки и фронта должно об этом знать.

Я объяснил, что оба полка упоминались во всех сводках штаба армии. Одно из донесений прочел вслух. Кроме того, это было предусмотрено решением штаба фронта. Жуков строго и вопросительно посмотрел на генерала М. С. Малинина.

— Как и когда думаете использовать резерв? — спросил у меня Жуков.

— Вот начнем гнать противника, тогда и введу его в бой, — ответил я. — Сейчас же постараемся обойтись теми истребителями, которые задействованы. Да и противник стал слабее.

Жуков согласился со мной. Но тут же, словно про себя, задумчиво сказал:

— А как же быть с той дивизией, которую я просил у Сталина? Вот что вы наделали, — строго посмотрел он в мою сторону и вышел.

Истребительная дивизия, выделенная для нас по указанию Верховного Главнокомандующего, прибыла к началу наступательной операции. Свежие силы нам очень пригодились.

Размышляя о провале немецкого наступления, я уже тогда старался найти причины успеха войск нашего фронта. Среди них надо было отметить прежде всего высокий моральный дух советских воинов.

К битве на Центральном фронте летчики пришли с солидным боевым опытом, приобретенным в сталинградских сражениях. Вручая капитану Ивану Козичу Золотую Звезду Героя и орден Ленина, Михаил Иванович Калинин спросил: «Из какой вы части?»

Награжденный с гордостью ответил:

— Имею честь служить в шестнадцатой воздушной армии, сражавшейся под Сталинградом!

Воины стремились не только бережно хранить, но и приумножать славные боевые традиции. Пропаганде их пристальное внимание уделяли партийная и комсомольская организации. Они повседневно и широко популяризировали опыт героев боев, рассказывали об их мужестве и бесстрашии, помогали командирам воспитывать воинов в духе беспредельной преданности Родине.

Во время боев на Курской дуге мы с А. С. Виноградовым не раз ставили в пример другим частям 96-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк. Беседы на политические и боевые темы здесь проводили не только политработники и штатные агитаторы, но и прославленные авиаторы Герои Советского Союза, такие, например, как А. П. Крупин, А. М. Туриков, А. П. Смирнов, А. А. Царегородский.