Вилли Бредель - Братья витальеры

Два запыхавшихся матроса подоспели с носовой вахты. Подошел и Штуве: он еще не успел раздеться.

- Он мертв, - произнес цирюльник, опустившийся рядом с Дрёзе на колени.

- Оружейник, я арестовываю вас по подозрению в убийстве.

- Я только защищался, капитан, - сказал Хайн.

- В этом мы разберемся завтра.

Оружейника связали, и одного из матросов поставили охранять его у крюйт-камеры. Убитого перенесли на фордек.

Клаус все это время не мог отойти от руля. Берндт Дрёзе убит. Старик Хайн арестован. Клаус больше не сомневался в том, что Дрёзе хотел напасть на него. Но кто может это подтвердить? Старик Хайн помешал негодяю и схвачен, закован в цепи. Над ним тяготеет обвинение в убийстве. "Он меня спас. Бог мой, я должен ему помочь! Но как? Как? Нет никакого сомнения, что он, однорукий, только защищался. Это же ясно, как божий день. И что нужно было Дрёзе ночью на корме? Нет, не могут они обвинить Старика Хайна в убийстве".

И тут он услышал, как кто-то опять подкрадывается к корме. Клаус стал смотреть вниз, но решил не подавать больше голоса, чтобы не поднимать снова суматохи. По фигуре и шаркающим шагам Клаус узнал Штуве. Тот, видимо, что-то искал. Потом он нагнулся. И Клаус услышал тихий всплеск; Штуве тут же исчез.

Мысли Клауса все время возвращались к Старику Хайну, а тому, закованному в цепи, наверное, было не до него. "Ты не один, Хайн, мы за тебя; мы спасем тебя. Берндт Дрёзе был порядочным мерзавцем".

Рулевой Свен пришел сменить Клауса.

- Штурман, - сказал Клаус, - я знаю, Дрёзе хотел меня убить. Идиот, не мог перенести того, что и у меня нашлась силенка. Совершенно ясно, что оружейник не виноват. У него только одна рука. А Дрёзе был самым сильным на борту, не так ли? Оружейник был вынужден защищаться. Мы должны спасти его, штурман.

- Иди спать, юноша. Завтра посмотрим, что делать.

Серым и неприветливым был октябрьский день. Падали первые легкие снежинки, тяжелой мутно-серой пеленой нависло над морем небо. Медленно тащилась "Женевьева", плохо слушающаяся руля при слабом ветре.

На корме шел суд. Перед капитаном лежало тело. Никто до сих пор не закрыл устремленные в небо глаза. Никто не прикрыл труп. Берндт Дрёзе лежал в той же позе, как его обнаружили на палубе. Запекшаяся кровь покрывала рану. На лице убитого застыло выражение ненависти и ярости. И мертвый, Берндт Дрёзе оставался олицетворением тупости и злобы.

Перед трупом стоял оружейник, его взгляд был устремлен на капитана. Старик Хайн был бледен, и губы его были плотно сжаты. Клаус и Киндербас стояли в первом ряду матросов, которые полукругом обступили убитого и обвиняемого. Свен оставался у штурвала.

- Хайн Виттлин, ты утверждаешь, что Дрёзе хотел напасть на твоего друга Клауса, - сказал капитан. - Чем можешь ты это доказать?

- Он держал в руках железный штырь.

- Что ты хочешь сказать, оружейник? Если у человека в руках кусок железа, значит, он собирается убивать?

- С тех пор, как произошла злополучная проба сил, Дрёзе ни о чем другом и не помышлял, - ответил Старик Хайн.

- К тому же рядом с убитым не обнаружили никакого железа, - снова начал капитан.

- Стой! - закричал Клаус. - Капитан! Я стоял у штурвала и вскоре после случившегося видел, как олдермен Штуве вышел на среднюю палубу. Он что-то искал и нашел; и выбросил за борт, должно быть, этот железный штырь. Спросите его.

- Парню привиделось, - вмешался Штуве, хотя его никто не спрашивал. Я не был на средней палубе, я ничего не искал и ничего не бросал за борт.

- И ты, конечно, ничего не слышал о том, что Дрёзе, хотел отравить Клауса, но вместо него погубил беднягу Вентке? - крикнул Старик Хайн олдермену.

Тот только приподнял брови и ничего не ответил.

- Хайн Виттлин, ты убил Дрёзе, и матрос Клаус, который стоял у руля поднял, как и положено, тревогу. Почему же ты крикнул ему, чтобы он замолчал? - спросил капитан. - Если ты только защищался, то чего же тебе было бояться огласки?

Этого вопроса и опасался Хайн. Он побледнел, опустил голову и молчал.

- Признайся же, что своих ты был бы не прочь позвать на помощь? допытывался капитан.

Рулевой Свен впервые обернулся и со страхом посмотрел на обвиняемого.

- Да!

Свен отвернулся, и весь вид его выражал совершенную безнадежность. Он только бросил быстрый озабоченный взгляд на Клауса.

- Капитан, вы считаете меня убийцей?

- Я только придерживаюсь фактов.

- Я не виноват! - воскликнул Старик Хайн. - Я хотел только предотвратить нападение на Клауса... Если бы Дрёзе не бросился на меня, я бы и не защищался.

- Но нож ты все-таки предусмотрительно захватил с собой, не так ли? громко крикнул ему в ответ капитан.

- У меня только одна рука.

- Но если у человека всего одна рука, это не значит, что ему позволено убивать. - Капитан усмехнулся. - И так, тебе больше нечего сказать, Хайн Виттлин?

Старик Хайн молчал.

- Хайн Виттлин, я признаю тебя виновным в убийстве!

- Нет, капитан! - закричал Клаус. - Вы не должны этого делать! Не должны! Он не убийца! Уверяю вас - нет!

- Дрёзе убийца! - крикнул Киндербас.

- Молчать! - прикрикнул на них капитан.

- Капитан, - обратился к нему Свен, - могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

- Нет, никто не может сейчас говорить со мной с глазу на глаз. Сам черт не может! И что это значит? Кроме того, штурман, вы на вахте, не так ли? - И он повернулся к обвиняемому. - По морскому закону убийца вместе с убитым будет сброшен в море.

- Нет, нет! - закричал Клаус. - Капитан, вы не сделаете этого! Это убийство! - Он бросился к пристеру Бенедикту, который молча стоял позади капитана. - Скажите же, патер! Он не убийца! Спасите его!

- Бог ему судья, сын мой, не я.

- Я заклинаю вас, патер, он не виноват, это же всем ясно. Спасите его!

- Я спасу его душу, - мрачно ответил священник.

- Все вы убийцы! - не в силах сдержаться крикнул Клаус.

- Вон стоит мой убийца, Клаус, - произнес Старик Хайн. - И показал на олдермена, который облокотился о борт. - Капитан вынес приговор, он так и должен был сделать после того, что тут было сказано.

- Я не позволю, чтобы они тебя убили! - закричал Клаус. - Капитан, я...

Свен громко перебил его:

- Капитан, прикажите увести юнца, он уже не соображает, что говорит.

При этих словах Клаус замолчал и уставился на рулевого. Он почувствовал себя преданным. И предал его он, Свен. Свен предал Старика Хайна и предал его, Клауса.

- Зачем же! - крикнул кок, который стоял рядом со Штуве. - Пусть поговорит, горячая голова!

- Вы правы, штурман! В цепи его! В крюйт-камеру! - приказал капитан.

Никто из матросов не пошевельнулся. Вышел Штуве, указал на двоих, те схватили Клауса, который в отчаянии повис на шее у Старика Хайна, сопротивлялся и клял всех на чем свет стоит, стащили его вниз по лестнице.