Н Бухарин - О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем

Все же в таких случаях не мешает заглядывать в кое-какие таблички. Американские сенаторы, французские ростовщики, купцы Великобритании - и то не страдают таким дальтонизмом, как проф. Павлов. Почему? Потому, что они знакомятся с нашей жизнью по источникам, несколько более подходящим, чем квартира и физиологическая лаборатория. Блокада с нас снята, профессор! И вам давно бы пора снять свою блокаду с наших газет, с "теперешней" нашей общественности. Та, старая, "беспристрастная", та, которая всегда против людской "материальной массы", - она умерла. И ее не воскресить никакими сомнениями и никакими ламентациями.

6. Наше культурное строительство. Тупик профессора Павлова номер четвертый и последний.

В своей брошюре я говорил о том, что рабочий класс не только спасет мир, не только построит фундамент новых хозяйственных отношений, но создаст и новые формы культурной работы, осуществит, претворит в жизнь новые культурные принципы. Речь шла о понимании связи любой научной дисциплины и любой идеологической отрасли с жизнью - с одной стороны, о преодолении анархии культурно-интеллектуального производства - с другой.

Проф. Павлов заявляет, что эта проблема его "очень занимает". Проф. Павлов делает мне честь, признавая, что у меня здесь есть "много здравых вещей".

Особенно нравится профессору Павлову положение, что рабочий класс "неуч по сравнению с буржуазией". Приведя эти слова, проф. Павлов сейчас же открывает пальбу и заявляет, что он снова в тупике.

"Вот его (т.-е. Бухарина. Н. Б.) слова. А рядом с этим мне совершенно непонятное: этот рабочий класс, который совершенно ничего не знает, каким-то образом навалит на свои плечи уничтожение анархии культурно-индивидуального производства. Но это безвыходное противоречие. Эту анархию можно устранить только тому, кто что-нибудь понимает в этой работе, а если человек ничего не знает, то как он будет эту анархию устранять? Я опять в тупике, я опять ничего не понимаю..."

Последнее положение, к сожалению, совершенно верно, соответствует действительности и - позвольте ответить комплиментом на комплимент является, как признанье, вполне "здравой вещью". Постараемся об'яснить и преодолеть эту, не вполне выгодную для проф. Павлова, действительность.

Популярно об'яснять, значит - прежде всего - об'яснять примерами. Так вот мы и начнем с примеров.

Знал ли рабочий класс дело управления государством? Не знал. "Кухаркиных детей"

держали подальше даже от школы. Был рабочий класс неучем по сравнению с буржуазией? Был. "Навалил" ли он на свои плечи управление государством?

"Навалил". Все это признает и сам проф. Павлов.

Позвольте! А где же ваше "безвыходное противоречие"? Как же случилось этакое чудо, что неучи расколотили противника и крепко, точно молодые дубы, стоят на завоеванной земле? Разгадка простая, проф. Павлов: не знали - узнали; не учились - обучились и научились; не умели, а потом сумели. Только и всего. Вот некоторые очень почтенные и уважаемые буржуазные умы утверждают даже, что у нас самое умное правительство (см., напр., рассуждения по этому поводу графа Keyserling'a). Но оставим этот вопрос в стороне. Все же никто не станет оспаривать, что один факт нашей победы и нашего укрепления кое-что говорит и о руководстве нашего класса - не так ли?

Другой пример. Знал ли рабочий класс, как строить армию? Не знал. Офицерский корпус вербовался не из рабочих, как это хорошо известно И. Павлову ("тогдашние"

газеты он, ведь, читал!), а, главным образом, из благородного дворянского сословия. Генералов из рабочих тоже, как будто, было маловато - не так ли? Что касается неучей-революционеров, то им не приходилось командовать армиями. А вот поди ж ты! "Навалил" на себя рабочий класс этакую обузу? "Навалил". И, представьте себе: армию построил, ею командовал, победоносно вел ее в бой, получил признание от противника, полное, безоговорочное (рекомендуем проф.

Павлову прочитать отзывы белых генералов о Красной армии - чтение весьма поучительное). Опять таки, что за чудо? Ведь это "безвыходное противоречие"?

Конечно, противоречие, только с точки зрения заскорузлой, статической, чисто формальной, с позволения сказать, логики, которая - выражаясь гегельянски - не знает категории "становления". А загадка опять просто решается: научились, проф.

Павлов! И так научились, что к новым условиям войны оказались более приспособленными, чем Колчаки, Врангели, Юденичи и прочие не-неучи, которые, можно сказать, "собаку с'ели" на военном деле.

Третий пример. Управлял ли рабочий класс промышленными и торговыми единицами, банками, кооперативами и т. д.?

Нет. Был неучем. Много глупостей делал, когда за это дело взялся. А теперь уже подучился, стал на ноги. Продолжает учиться, но уже уверенно стоит на совершенно новой для него почве.

А теперь спросим себя: во всех этих областях внес рабочий класс что-либо свое, новое? Ясно, что внес: Красная армия - далеко не то, что белая; советская система совсем не похожа на так называемое парламентское государство; наше хозяйство весьма далеко от частного хозяйства буржуазии. И т. д., и т. п.

Теперь интересно узнать, почему же культура снабжена таким "табу", что здесь "неучи" ничего не смогут сделать, ничему не смогут научиться? Где попытка (хотя бы попытка!) доказать это? Увы, ни тени доказательства нет, если не считать за доказательство сердитые фразы и сердитые слова.

Сердится проф. Павлов ужасно свирепо.

"Люди вообразили, - пишет он про нас, - что они, несмотря на заявление о своем невежестве, могут переделать все образование нынешнее".

Страсти-мордасти! Вот ужас-то, в самом деле! И переделаем-таки, как нам нужно, обязательно переделаем! Так же переделаем, как переделали самих себя, как переделали государство, как переделали армию, как переделываем хозяйство, как переделали "расейскую" "Федорушку-Варварушку" в активную, волевую, быстро растущую, жадную до жизни, народную массу, которая только теперь завоевала себе возможность настоящего развития.

По существу: возражает ли проф. Павлов против того, что я называл в своем докладе принципами пролетарской культуры? Нет, не возражает. Признал ли он сам необходимость увязки между различными идеологическими областями ("уничтожение анархии интеллектуального производства") и отчетливого сознания практической ценности научных конструкций и т. д.?

Как будто признал. Может ли буржуазия решить эти задачи? По-нашему, не может.

Если бы нужны были здесь доказательства, мы могли бы привести их немало.

Современная буржуазная наука, начиная от самой абстрактной и кончая самой "практической", вроде техники, тщетно бьется в поисках синтезов - и не находит таковых. То же и в области искусства. Со всех сторон жалобы, со всех сторон разговоры и причитанья о кризисе "духовной культуры", о "тупике" и проч. Разве это случайно? Выдающийся германский социолог Георг Зиммель пишет в одной из своих последних работ об общем духовном кризисе, который, по Зиммелю, есть результат столкновения между "жизнью" и существующими формами жизни. Переводя эту философскую абстракцию на язык конкретного, получаем: буржуазный строй, с его производственной анархией и дробностью, которая еще более усилилась процессом распада его форм, не может уже решать синтетических задач. Вот почему его культура идет книзу. Вот почему рост культуры должен иметь своей исторической предпосылкой господство рабочего класса.