Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

Вся логика плана операции "Барбаросса" диктовала схему дальнейших действий: необходимо продолжать решительное продвижение. Манштейн это прекрасно понимал. Противнику нельзя позволить мобилизовать свои резервы и направить их против остановившегося на занятых позициях авангарда немецкого наступления. Если он получит такую возможность, тогда - и только тогда открытые фланги множества малочисленных танковых частей окажутся под серьезнейшей угрозой. Пока же наступление развивается, Кузнецову придется бросать в бой все, что есть у него под рукой.

Когда-то давно Гудериан сформулировал главную аксиому танковой войны: "Не распыляться - собирать все силы воедино". Манштейн добавил второе непреложное правило: "Безопасность танкового соединения в тылу противника зависит от беспрестанного движения".

Конечно, существовал риск в том, чтобы корпус Манштейна продолжал действовать к северу от Даугавы, в то время как 41-й танковый корпус Рейнгардта и все левое крыло 16-й армии генерал-полковника Буша все еще находились более чем в ста километрах южнее, но вести эту кампанию без риска было нельзя, не говоря уж о том, чтобы выиграть ее. Враг не проявил особого уважения к немецким танковым клиньям - иными словами, он не снимал войск с других участков, а бросал против переправившегося через Западную Двину Манштейна те части, которые мог наскрести. Но происходило так не потому, что советское Верховное Главнокомандование оказалось готовым к встрече танковых клиньев, а вследствие полного незнания истинного положения дел. Ни Кузнецов, ни Верховное Главнокомандование в Кремле не представляли себе подлинной картины складывавшейся ситуации. Необходимо было воспользоваться этим.

Вместе с тем главное командование немецких войск не смогло понять логики собственной же стратегии. Гитлер внезапно встревожился - испугался своей храбрости. Совершенно очевидно, что человек, строивший свои планы главным образом на смелости, безрассудстве и вере в удачу, на деле сам же с предостережением указал пальцем на открытые фланги. Он не очень-то верил в военный гений своих генералов. С мнением Гитлера главному командованию было не совладать. И вот Манштейн получил приказ: "Остановить продвижение. Защищать Даугавпилсский плацдарм. Ожидать подхода левого крыла 16-й армии".

Аргумент, что проблемы снабжения и опасность вражеских контратак сделали остановку неизбежной, безусловно, верный - с точки зрения понимания ситуации консервативным генштабом, - однако если рассуждать в таком духе, то Манштейну и вовсе не следовало переходить Даугаву, как двумя неделями спустя Гудериану - Днепр. Нет, приказ Гитлера остановить продвижение стал следствием беспокойства и даже в большей мере неуверенности, куда направить первый удар - на захват Ленинграда или же Москвы. Именно нерешительность Гитлера остановила Манштейна. И эта остановка стала спасением для Ленинграда. Раскатами отдаленного грома докатились до боевых командиров на передовой разногласия между фюрером и главным командованием в отношении Москвы и Ленинграда, и из этого кризиса произросло впоследствии много крупных ошибок, которые одна за другой гвоздями вошли в гроб немецких армий на Востоке. Шесть дней танковому корпусу Манштейна пришлось топтаться на месте. В течение трех из них он оставался на большом удалении от остальных частей группы армий. Случилось то, что и должно было случиться. Кузнецов поскреб по сусекам и собрал все резервы, которые только удалось найти. В районе Пскова. В Москве. В Минске. Затем Кузнецов бросил все силы против передовых позиций Манштейна. Когда же наконец 2 июля Манштейн получил зеленый свет на продолжение наступления с целью последующего захвата Ленинграда, драгоценное время было уже упущено. Советское Верховное Главнокомандование употребило это время на приведение в порядок своих охваченных паникой дивизий и на подготовку к обороне на возведенных еще в тридцатые годы рубежах линии Сталина, проходивших по прежней советско-эстонской границе между Чудским озером и Себежем. Начался второй раунд. А как проходили в эти первые дни операции на юге?

Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт и командующий 1-й танковой группой генерал-полковник фон Клейст вытащили самый трудный билет. Южный фронт русских, войска которого прикрывали богатый зерном регион Украины, был наиболее сильным, а оборона на данном участке - наиболее продуманной и проработанной. Генерал-полковник Кирпонос, командовавший советским Юго-Западным фронтом, разместил четыре своих армии в два эшелона на большую глубину от границы. Тщательно замаскированные ряды дотов, батареи тяжелой артиллерии и хитроумно устроенные противотанковые заграждения заставили атакующих немцев дорого заплатить за попытку прорыва.

Дивизиям 17-й армии под командованием генерала пехоты фон Штюльпнагеля пришлось прокладывать себе путь к Львову и Перемышлю через ряды дотов, а 6-й армии Райхенау - форсировать Стырь, встречая серьезное противодействие. Когда танковой группе фон Клейста удалось прорваться восточнее Львова и машины с белой "K" на броне уже собирались устремиться в молниеносное наступление, Кирпонос быстро блокировал их продвижение, не позволив противнику окружить советские части. Бросив вперед танки, он нанес сильнейший удар по наступавшим немецким войскам. Он послал в бой тяжелые танки КВ-1 и КВ-2, а также сверхтяжелые версии семейства "Клим Ворошилов" с пятью вращающимися башнями1. Против них Т-III с их 37-мм или 50-мм пушками оказывались бессильными, и немцам пришлось отступать. Чтобы остановить вражескую бронетехнику, прибегали к помощи полевой и зенитной артиллерии. Но самым грозным противником стал советский T-34 - бронированный гигант длиной 5,92 м, шириной 3 м и высотой 2,44 м, обладавший высокой скоростью и маневренностью. Весил он 26 тонн, вооружен 76-мм пушкой, имел большую башню, широкие траки гусениц и наклонную броню. Именно недалеко от реки Стырь стрелковая бригада 16-й танковой дивизии впервые столкнулась с ним.

Истребительно-противотанковая часть 16-й танковой дивизии быстро выдвинула на позиции свои 37-мм противотанковые пушки. По танку противника! Дальность 100 метров. Русский танк продолжал приближаться. Огонь! Попадание. Еще одно и еще одно попадание. Прислуга продолжала отсчет: 21, 22, 23-й 37-мм снаряд ударил в броню стального колосса, отскочив от нее, как горох от стенки. Артиллеристы громко ругались. Их командир побелел от напряжения. Дистанция сократились до 20 метров.

– Целиться в опору башни, - приказал лейтенант.

Наконец-то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповрежденным. Расчет противотанкового орудия вздохнул с облегчением.