Николас Гудрик-кларк - Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию

Когда Кирхгофф начал писать о религиозном значении холма Мург около Баден-Бадена, весной 1936, Вейстхор не стал больше терять времени и отправился с визитом в Гаггенау с целью личного знакомства. В июне 1936 Кирхгофф и Вейстхор совершили восьмидневную прогулку в районе Чёрного Леса. Формальный отчёт о ней, представленный в СС, занял 87 печатных страниц и включал в себя 168 фотографий старых бревенчатых домов, архитектурного орнамента (включая скульптуры, гербы, руны и другие символы), кресты, надписи, естественные и человеческие сооружения в лесу. На основании этого списка реликвий Вейстхор заключил, что область вокруг Шлосс Эберштайн образует грандиозный ирминистский религиозный комплекс, изображающий «глаз Бога в треугольнике»; местные названия и топографические особенности подтверждают это. Этот религиозный символ однажды обсуждался в журнале Hagal: «вращающийся глаз» (Draugh) состоял из равнобедренного треугольника, чьи углы символизировали точку духа, точку энергии и точку материи; окружность, проведённая через них означала карму, сознание двигалось по этому пути, увеличивая меру своей трансцедентальной продвинутости. Хотя Вейстхор и формулирует свою идею как нечто оригинальное, ссылки на оккультный архитектурный символизм и vehmgericht в его отчёте явно указывают на влияние Листа и Горслебена, возможно сообщившееся Вейстхору чдэез Кирхгоффа. Вейстхор совершил ещё, по меньшей мере, пять таких поездок по Германии, пытаясь подтвердить существование ирминистского комплекса в священной земле Гоцлара.

Уверенный в опёке Вейстхора, Кирхгофф между тем испытывал терпение Ahnenerbe; Гиммлер приказал институту рассмотреть работы Кирхгоффа. Один из академиков СС, которому пришлось квалифицировать ритуальный камень около Баден-Бадена и другие открытия Кирхгоффа сообщил, что Кирхгофф ничего не понимает в доказательствах, что его данные абсурдны, что его библиотека содержит множество оккультной литературы (Лист, Кёрнер, Горслебен), но ничего из того, что имеет отношение к научному исследованию древней истории. Когда в начале 1938 Ahnenerbe отвергла его труд о церкви, Кирхгофф гневно обвинил институт в пособничестве католическому заговору. Но Ahnenerbe, обладающая к этому времени множеством проектов Кирхгоффа, заняла твёрдую позицию; в отчётах его называли «фантазёром худшего толка», а его работы «вздором». Тем не менее Гиммлер не понимал, почему Ahnenerbe так пренебрегает Кирхгоффом и выказал огромный интерес к его описанию гексагонального религиозного комплекса в окрестностях Райденштайна около Гаггенау. Камень, найденный здесь, Кирхгофф связал с семейными традициями Тарнхари, чей предок XVI века носил имя Лотрер фон Доферинг Райденштайн. Гиммлер настаивал на том, чтобы упорствующая Ahnenerbe разобралась с Кирхгоффом, но начало войны отложило на неопределённое время предполагаемые раскопки. Настоящее значение этого спора – в обнаружившейся позиции Гиммлера, готового поддерживать оккультистов даже перед лицом академической оппозиции из его Личной Комиссии в Ahnenerbe. Тот факт, что Вейстхор и Кирхгофф продолжали пользоваться вниманием и расположением Рейхсфюрера СС, несмотря на выданную им оценку, должен был чрезвычайно бесить членов института. Что касается самого Кирхгоффа, он продолжал писать в Ahnenerbe и во время войны. Последней работой, которую он предложил нацистским учёным, был тридцатистраничный оккультный трактат о причинах отступления немецких войск, отправленный в конце 1944 и адресованный Адольфу Гитлеру через Гиммлера.

Наибольший вклад Вейстхора в дело Третьего Рейха связан с формированием Вевельсбурга как орденского замка СС и его церемониального центра. Во время нацистской выборной кампании в январе 1933 года Гиммлер путешествовал по Вестфалии и тогда впервые познакомился с «землёй Германа и Видукинда». Таинственная атмосфера Тевтоноского леса, подъём в тумане на Hermannsdenkmal, романтический замок Гревенбург, где партия Фюрера остановилась для ночлега, произвели глубокое впечатление на Гиммлера, он задумался о приобретении такого замка для целей СС. Осмотрев в том же году ещё два замка, 3 ноября 1933 Гиммлер вместе с членами Личной Комиссии, посетил Вевельсбург и остановил свой выбор на этом замке. Он ещё посещал его в апреле, а в августе 1934 замок был официально передан СС. Вевельсбург начал свой путь как музей и колледж идеологического образования для офицеров СС, в рамках Главной Службы Расы и Населения, но уже в феврале 1935 перешёл под непосредственный контроль Личной Комиссии Рейхсфюрера СС. Этот переход свидетельствовал о растущей значимости замка для Гиммлера, а также о его зреющих планах орденского замка для СС, сравнимого с Мариенбургом средневековых Тевтонских Рыцарей.

Подтолкнул к радикализации концепции Вевельсбурга конечно же Вейстхор, сопровождавший Гиммлера во время его визитов в замок. Вейстхор предсказывал, что замку суждено стать магическим местом в будущей борьбе между Европой и Азией. Его идея опиралась на старую вестфальскую легенду, нашедшую романтическое выражение в поэме XIX века. В ней описывается видение старого пастуха о «битве у берёзы», в которой огромная армия с Востока будет окончательно разбита Западом. Вейстхор сообщил эту легенду Гиммлеру, утверждая, что Вевельсбург станет бастионом, о который разобьётся «нашествие новых Гуннов», исполнив тем самым старое пророчество. Карл Вольф, Главный Адъютант Личной Комиссии вспоминал о том, что Гиммлер был весьма тронут идеей Вейстхора, она удовлетворяла его собственным представлениям о будущей роли СС в деле защиты Европы в грядущей конфронтации Запада и Востока, которую он планировал на одно-два столетия вперёд. Невозможно точно доказать, что в конце 1933 влияние Вейстхора определило выбор Вевельсбурга, но совершенно точно, что начиная с 1935 его интерпретация вестфальской легенды и другие разговоры с Гиммлером обозначили новую концепцию Вевельсбурга.

Вейстхор также сыграл важную роль в формировании ритуалов СС. В ходе своих визитов в Вевельсбург, он установил тёплые отношения с комендантом замка, Манфредом фон Кнобельсдорфом. Воодушевлённый их беседами на религиозные темы, Кнобельсдорф постарался воскресить ирминистскую веру в различных ритуалах, исполняемых в замке. Сюда входили языческие свадебные церемонии для офицеров СС и их невест, на которых Вейстхор появлялся с палкой из слоновой кости, увенчанной голубой лентой, с изображёнными на ней рунами; ежегодные встречи весны, праздники урожая, летнего солнцестояния – праздники устраивались как для офицеров СС так и для жителей окрестных деревень. Кнобельсдорф писал Вейстхору письма с уверениями в «ирминистской преданности», постоянно свидетельствуя тем самым о своём интересе к старой религии. Наряду с этим, Гиммлер поручил Вейстхору разработку эмблемы СС Totenkopfring, весомого символа участия в ордене, требующего полного повиновения и преданности. Кольцо вручалось Гиммлером лично и сопровождалось документом, описывающим его орнамент и смысл. Орнамент включал в себя мёртвую голову (череп), двойную sig – руну, свастику, hagal – руну и группу рун которые указывали на традиции Вейстхора. Кроме того, кольцо имело ритуальную связь с Вевельсбургом: в 1938 Гиммлер объявил, что кольца всех погибших членов и офицеров СС должны быть возвращены на хранение в замок как символ их неизменного присутствия в ордене. Здесь снова символика и ритуал обнаруживают влияние Вейстхора на церемониал и псевдорелигию СС.