Жорж Блон - Тихий океан

Снаряжение научной экспедиции отчасти объяснялось также и тем, что в то время, в конце XVIII века, все еще оставалась вера в существование если не обширного Южного континента, который питал мечты географов и мореплавателей XVI века, то по крайней мере многочисленных «южных земель». Бугенвиль должен был от имени короля вступить во владение всеми землями, какие удастся открыть. Кроме того, ему поручалось собирать по пути все политические и военные сведения об английских, испанских и голландских поселениях, разбросанных на островах южных морей, и, наконец, – что было, может, самым важным – попытаться достать на Молуккских островах, несомненно оберегавшихся Голландией, «семена и драгоценные саженцы деревьев, дающих пряности». Высаженные на Иль-де-Франс (остров Маврикий), где климат примерно такой же, как и на Молуккских островах, эти растения могли бы хорошо прижиться, что будет, конечно, прибыльно для французской казны.

В плавании Бугенвиля принимали участие Пьер-Антуан Верон, королевский астроном, и Филибер Коммерсон, королевский медик, естествоиспытатель и ботаник. Медик-консультант его величества Пуассоньер потребовал, чтобы на судно вместе с ним доставили изобретенную им машину для опреснения морской воды, названную перегонным кубом. Этот аппарат очень заинтересовал философов, и Вольтер признавался в письме к Даламберу: «Неужели я могу умереть, так и не узнав в точности, опреснил Пуассоньер морскую воду или нет? Это было бы слишком жестоко!»

Забота о здоровье экипажа возлагалась на рядового хирурга морского флота Луи-Клода Лапорта и его помощника Виве. Людовик XV разрешил принять участие в плавании в качестве иностранного добровольца молодому принцу д'Оранж-Нассау-Зигену. 5 декабря 1766 года из Бреста на борту фрегата «Сердитый» (длина 38 метров, вместимость 360 тонн) в общей сложности отправилось 216 человек.

Транспортное судно «Звезда» под командованием Шенара де ла Жироде, еще полностью не оснащенное, должно было прийти к Мальвинским островам с экипажем в 116 человек и дополнительным грузом продовольствия. Прибыло оно туда только 20 июня 1767 года, после передачи архипелага испанцам (в скором времени он еще раз перейдет в другие руки, и англичане назовут его Фолклендскими островами). Теперь можно было отправляться дальше.

1 декабря 1767 года «Сердитый» и «Звезда» вошли в узкий лабиринт, называвшийся уже к тому времени проливом Магеллана. В Тихий океан корабли вышли лишь 25 января. Несколько раздосадованный Бугенвиль отметил для памяти, что два с половиной века назад Магеллан прошел этот путь за месяц и пять дней. Он постарался также опровергнуть укоренившуюся легенду о гигантском росте патагонцев.

«Это люди хорошего роста, но самые крупные из тех, кого мы видели, не превышали 5 футов 9 дюймов (около 1,76 метра)».

Уравновешенность командира, его доброта и оптимизм в значительной мере помогли всем членам экипажа выносить невзгоды и лишения во время трудного плавания через пролив. Когда они вышли к открытому океану, курс был взят на северо-запад. Погода улучшилась, однако холод и метели пролива не могли пройти даром. Бугенвиль тревожился: «У многих уже две недели болит горло. Объясняют это туманами пролива, и поэтому каждый день в бак с питьевой водой кладут два раскаленных пушечных ядра и льют пинту уксуса».

Пятница, 4 марта 1768 года. Под перегонным кубом развели огонь. Через восемнадцать часов он дал «бочку и ведро воды». С научной точки зрения эксперимент был убедительным, но полученная пресная вода оказалась очень скверной на вкус. Кроме того, из-за отсутствия свежих продуктов можно было опасаться, что в скором времени обнаружится цинга.

15 марта на «Звезде» заметили четыре островка, оказавшихся на самом деле верхушками одного атолла. Потом увидели остров покрупнее. Песок на его пляжах был ослепительно белый, а бегавшие там с копьями туземцы на удивление черные. Вокруг острова пенились буруны, поэтому пристать к нему не рискнули, несмотря на приветливый вид кокосовых пальм. Назвали его островом Копьеносцев (Аки-Аки). Такими же малодоступными оказались еще десять островов. На своей карте Бугенвиль подписал: Опасный архипелаг.

В субботу 2 апреля появилась новая земля. Берега ее казались «очень обрывистыми и совсем безопасными».

– На корабле тридцать человек больны цингой, – сказал хирург Виве. – Если бы можно было пристать к берегу и взять свежей пищи!

Стали лавировать у самого берега. «Больше сотни пирог окружили корабли, – читаем мы в дневнике Бугенвиля. – На каждой из них ветки пальмы, символизирующие мир. Какой-то человек с необыкновенной шевелюрой стоящих дыбом длинных волос преподнес нам маленького поросенка вместе с кокосовыми орехами и бананами. Взамен островитяне получили всякие безделушки. На борт корабля никто из них подняться не захотел».

Зато на «Звезде» все было иначе. Поднявшийся на ее борт туземец, назвавший себя Аутуру, не хотел даже спускаться обратно. Вот как описывает его Луи Коро: «На нем было три или четыре куска белой хлопчатобумажной ткани с вырезом для головы. Оказавшись в нашем обществе, этот человек, видимо, ничуть не удивился». Французские моряки тогда еще не знали, что не они были первыми европейцами, приставшими к этому острову. За год до них там побывал английский капитан Уоллис и несколько сурово обошелся с туземцами. Пренебрегая местным названием О Таити, он написал на секретных английских картах: «остров Георга III».

Отыскали хорошую стоянку, отдали якоря. И сразу около них появились пироги с очаровательными, почти обнаженными девушками. Сопровождавшие их мужчины предложили морякам выбрать себе подругу. Восторг французов был беспределен. «Но королевский указ, – замечает Бугенвиль, – не позволял морякам принять это любезное предложение. Кое-как нам все-таки удалось удержать наших очарованных моряков. Не так-то легко было удержаться самому».

Один из моряков сумел, однако, удрать с корабля.

Это был кок. Бугенвиль записал в своем дневнике все, что тот рассказал по возвращении: «Не успел он ступить на берег с выбранной им красоткой, как его окружила толпа индейцев. В один миг его раздели догола. Тысячу раз считал он себя погибшим, не зная, чем кончатся возгласы этих людей, в возбуждении разглядывавших его тело. Осмотрев его со всех сторон, они вернули ему одежду, запихали в карманы все, что оттуда вынули, и велели девушке приблизиться к нему и ответить на все его желания. Но это было бесполезно. Островитянам пришлось снова доставить на корабль бедного кока, который заявил мне, что, как бы я его ни ругал, я не нагоню на него столько страху, сколько он натерпелся на острове». Наказывать кока не стали.