Жорж Блон - Тихий океан

Крик этот вызвал панику, усиленную к тому же сознанием, что долго такого жжения глаза не выдержат. Стали уже поговаривать о том, чтобы броситься в море и утонуть.

– А туалетная бумага, все эти кучи рулонов?

Гениальная мысль в данных обстоятельствах. На поверхности все еще спокойного моря плавали тысячи белых рулонов, выловить их было нетрудно. Сверху они были испачканы мазутом, но внутри, если развернуть, – чистая, сухая бумага. Можно было наконец вытереть глаза, и призрак слепоты отступил.

Однако дело не ограничилось только глазами. Теперь у людей началась рвота, и они корчились в страшных муках. Как правило, всем потерпевшим кораблекрушение приходится вначале хлебнуть как следует воды, а тут пришлось хлебнуть мазута, и через какое-то время желудок дал себя знать.

– Мы все сдохнем от отравления.

Со вчерашнего завтрака все эти люди ничего не пили и не ели, если не считать мазута. Все были, конечно, в нервозном состоянии, но еще не дошли до такого предела, когда уже никто ничего не соображает. Вспомнили же о туалетной бумаге, а теперь еще кто-то предложил:

– Нам надо выбираться из мазута. Плоты можно двигать, подгребая ногами. Даже если это будет очень медленно, все же мы уйдем от мазута и доберемся до чистой воды.

– Вы с ума сошли! – раздался другой голос. – В чистой воде на нас нападут акулы!

Существует более двухсот пятидесяти видов акул. Некоторые из них не более тридцати сантиметров в длину. Но и среди очень крупных акул есть неопасные, например, гигантская акула, которая часто встречается в Северной Атлантике и бывает иногда длиной от пятнадцати до восемнадцати метров. Питается эта безобидная акула планктоном и по глупости запутывается в сетях рыбаков. Опасные для человека акулы бывают различной длины, от полутора до семи с половиной метров, и относятся к трем десяткам разных семейств. Наиболее опасны белая акула, сильный, стремительный и беспощадный хищник весом нередко до четырех тонн, и причудливая акула-молот с головой в виде буквы «Т», на краях которой расположены свирепые глаза. Заметив жертву, это допотопное чудовище поднимается из полумрака морских глубин и начинает ходить кругами, с каждым кругом все приближаясь к жертве.

Моряки с «Джуно» в акулах не разбирались. Их пугало одно это слово, и. когда оно было произнесено, ни о чем уже больше не говорили. Никто даже не воспринимал стонов раненых.

На одном из трех державшихся вместе плотов находился лейтенант Бладгетт. Утром 14 ноября – на третий день – он объявил, что берет на себя командование:

– Когда потонул «Джуно», видна была земля. Мы находимся, наверное, в тридцати милях от Сан-Кристобаля, а может, и меньше. Надо приложить все силы, чтобы двигаться к земле. Сейчас мы свяжем наши три плота в одну линию с небольшими интервалами. Раненых расположим на двух последних. На первом плоту здоровые будут грести все вместе ногами. Будем двигаться хотя бы медленно, все лучше, чем оставаться на месте.

– А акулы? – раздалось несколько голосов.

– Акулы не нападают на живых людей, если их много.

Лейтенант воспринял буквально утешительные заверения брошюр для потерпевших кораблекрушение. На самом же деле хищные акулы бросаются на свою жертву, когда и как им заблагорассудится, ранен ли человек или совсем невредим, один он или вместе с другими. Никакого общения между акулами и человеком быть не может. Их маленький мозг расположен внутри хрящевого черепа, мускулатура непомерно развита, так как, лишенные плавательного пузыря, они должны непрерывно двигаться, чтобы не утонуть. Живучесть их невообразима и даже может вызвать отвращение. Случалось, что китобои, занятые разделкой кита, пришвартованного к борту, ловили акул, явившихся поживиться добычей. Им вспарывали брюхо, вырезали внутренности и снова бросали в море: хищники вновь устремлялись к китовой туше. Разъяренные акулы могут разорвать и сожрать друг друга. Случалось наблюдать, как раненые акулы съедают свои собственные внутренности.

Обоняние у акул исключительное. Быть может, именно из-за разлитого в море мазута ни одна из них и не появилась до сих пор вблизи моряков с «Джуно». Перебирая в море ногами, люди очень медленно двигали плоты вперед и вышли наконец к чистой воде. Акул не было. Разговаривали моряки теперь гораздо меньше, так как их мучил голод и особенно жажда.

Утром 15 ноября, на четвертый день, над плотами на небольшой высоте пронесся в шуме моторов Б-17 («Летающая крепость»). Все повскакивали на ноги и стали кричать, махая руками. Самолет, разумеется, не мог сесть на воду, но он их заметил, он сообщит их координаты на один из кораблей. Напоследок самолет сбросил какой-то оранжевый предмет, закачавшийся на воде.

– Это надувная лодка!

Они видели на волнах оранжевый предмет, но как его достать?

– Можно до него добраться вплавь.

– А акулы?

Офицер решил, что за лодкой надо отправить троих людей на плоту. Они надуют ее и возвратятся обратно.

– А что мы с ней будем делать? – спрашивали люди. – Всех ведь туда не посадишь!

В конце концов в шлюпку поместили тяжелораненого офицера (лейтенанта Уонга) с двумя моряками. Взяв на буксир цепь плотов, они стали грести, чтобы помочь продвижению вперед, продвижению до смешного медленному. Усилия их были тем более ничтожны, что на море началось волнение.

Волны Тихого океана были темно-синего цвета, так же как и небо, и посреди неба сверкало беспощадное солнце. Люди теперь с сожалением вспоминали о пасмурной погоде, о дожде. Те, на ком оставалась жуткая, пропитанная мазутом одежда, были рады и такому прикрытию. Обнаженные люди сильнее других страдали от жажды, жгучее солнце обезвоживало их организм, они были беспомощны, словно младенцы. Некоторые стали умирать от отравления. Выжившие были в полном отчаянии, видя, как медленно продвигаются плоты.

– Тут ничего не поделаешь, пустимся вплавь!

Они собирались плыть, используя доски и рангоут, которые все еще виднелись почти всюду вокруг плотов.

– А акулы?

– Тем хуже для нас!

Самые нетерпеливые спустились с плотов и уплыли. Через час один из них вернулся обратно и сказал: «Нет, это невозможно». Остальные исчезли бесследно. Теперь на трех плотах оставалось не более пятидесяти человек, вместо сотни. К концу дня двое моряков, сидевших в шлюпке, предложили:

– Будет больше проку, если мы оставим вас и отправимся вперед за помощью.

Не дожидаясь ответа, они отвязали лодку и уплыли вместе с раненым офицером. Больше их никто не видел.

На смену знойному дню пришла холодная ночь, казавшаяся еще более холодной после такой жары. Напрасно люди на плотах жались друг к другу. Те, кто продолжал потихоньку перебирать в воде ногами, крикнули, что море теплое, и тогда некоторые, стараясь согреться, опустились в воду. Они держались за плот, на поверхности оставались лишь голова да руки.