Владимир Бушин - Эоловы арфы

- В этих статьях, пожалуй, удалось. - И Маркс опять улыбнулся. - Но вот о статье "Армия" я то же самое утверждать не стану. Статья эта великолепна. Но ведь ты в ней занимаешься, в сущности, тем, что на весьма специфическом материале подтверждаешь правильность нашего воззрения на связь производительных сил и общественных отношений.

- Неужели? - приостановился Энгельс. - Право, не заметил. И уж во всяком случае, понимая, для кого пишу, не стремился к этому сознательно.

- Да, твоя статья великолепна, - сожалеюще сказал Маркс, - но прогрессивность Дана, Рипли и других редакторов энциклопедии - это всего лишь весьма непоследовательная прогрессивность американских буржуа. Они от нас ждут статей иного рода. Мне кажется, - в его голосе послышался оттенок легкого довольства и столь же легкого упрека, - в моих статьях глубже скрыты, лучше упрятаны подлинные чувства и пристрастия.

Энгельс ничего не ответил, а только искоса взглянул на друга. Они прошли несколько шагов молча, с наслаждением вдыхая прохладный морской воздух. Ночную тишину нарушал лишь ровный, спокойный гул машины.

- Как велико должно быть все издание? - спросил Энгельс.

- Помнится, Дана писал, что пятнадцать томов.

Энгельс еще помолчал, и вдруг ему стало весело.

- На твоем месте, - сказал он озорно, - я предложил бы Дана поручить нам одним составить весь энциклопедический словарь. Мы бы с этим справились!

- И недурно бы еще, - в том же тоне подхватил Маркс, - предоставить нам полную свободу в выражении своих взглядов.

- О-о-о! - мечтательно воскликнул Энгельс. - Это была бы энциклопедия! Дидро и Даламбер от зависти перевернулись бы в гробах...

- Им было легче, - вздохнул Маркс.

- Во всяком случае, - вернувшись с небес на землю, деловито сказал Энгельс, - возьми на нас столько статей, сколько сможешь заполучить. Если мы будем иметь в каждом томе от ста до двухсот страниц, то это не слишком много. Столько полноценной науки, - он усмехнулся на слове "полноценной", - мы этим господам легко поставим. Лишь было бы в обмен полноценное калифорнийское золото! - И, вскинув голову, он громко засмеялся в темное звездное небо.

...Брайтон уже давно скрылся из виду. Во всех каютах погасли огни. Пароход окружали море, небо и тьма.

- Пошли спать?

- Пора.

В каюте, пока Энгельс зажигал и оправлял свечу, Маркс открыл свой чемодан и достал оттуда книгу.

- Я обещал тебе привезти "Историю Флоренции" Макиавелли. Вот она, сказал он, кладя книгу на столик. - Поразительное дело: написано почти три с половиной столетия тому назад, а читается - не оторвешься. Шедевр. Я никогда не устаю изумляться этому... Книга тебе пригодится. Тут очень интересное описание того, как в четырнадцатом - пятнадцатом веках сражались кондотьеры.

- А это что у тебя? - спросил Энгельс, увидев в чемодане какую-то рукопись.

- Это несколько моих статей для энциклопедии, которые я хочу предварительно показать тебе.

Энгельс взял рукопись и не спеша пропустил ее через большой палец. Мелькнули заглавия статей: "Армада"... "Барклай де Толли"... "Беннигсен"... "Боливар"... "Бернадот"...

Когда уже легли, он вынул из-под самого низа последнюю статью: своими советами в письмах и кое-какими сведениями он помогал писать ее.

- Хочешь прочитать? - спросил Маркс. - Отложи до завтра, вот уж приедем, тогда почитаешь.

- Я только посмотрю, - ответил Энгельс и стал читать: - "Бернадот, Жан Батист Жюль - маршал Французской империи, князь Понтекорво... родился 26 января 1764 года в По, департаменте Нижних Пиренеев, умер 8 марта 1844 года в королевском дворце в Стокгольме..."

Статья была большая, обстоятельная, и читать ее, конечно, надо на свежую голову, завтра. Но Энгельс все же открыл последнюю страницу и выхватил взглядом несколько фраз: "Когда 5 февраля 1818 года Карл XIII умер, Бернадот, под именем Карла XIV Иоанна, был признан Европой королем Швеции и Норвегии... Его политика в Швеции отличалась посягательствами на свободу печати, преследованиями за преступления, состоящие в оскорблении величества, и сопротивлением прогрессивным мерам..."

"Ничего себе энциклопедическая бесстрастность!" - усмехнулся Энгельс и прочитал самую последнюю фразу статьи: "Если во время царствования Карла XIV Швеция отчасти оправилась от полуторастолетия бедствий и неудач, то этим она обязана не Бернадоту, но исключительно врожденной энергии самого народа и влиянию длительного мира".

Энгельс не выдержал и хмыкнул.

- Ты что? - встрепенулся уже засыпавший Маркс.

- О Бернадоте... Ты тут даешь великолепный образец энциклопедически-беспартийного стиля.

- Что, думаешь, это им не подойдет? Не примут?

- Но ведь иначе ты писать не захочешь да и не станешь, даже не сможешь... Ладно. Спи. Покойной ночи.

И Энгельс задул свечу. Минуты через две, уже в темноте, он сказал:

- Между прочим, мы с тобой сейчас сами в положении Бернадота. Служа Бонапарту, он преследовал свои собственные цели. И мы делаем то же самое, служа "Американской энциклопедии" и Дана.

- Пожалуй, - сонно отозвался Маркс.

- Бонапарт чуял, что у Бернадота есть свой план, и вел себя по отношению к нему, как ко всем, у кого подозревал собственные цели, весьма гнусно. Этот урок истории нам надо учесть.

- Ну, Дана не Бонапарт, - зевнул Маркс, - хотя и не лишен проницательности.

- И все же... Ну, спать, спать...

Утром после завтрака они сидели на палубе под тентом. И в воздухе, и на море было тихо. Часа через полтора-два справа должен показаться английский остров Олдерни, а слева - берега Франции.

На коленях у Маркса лежали три толстые зеленые тетради.

- Здесь, - сказал он, передавая их Энгельсу, - я регистрирую все факты и события, связанные с кризисом. Вот английская тетрадь, вот немецкая, вот французская... Сведения, которые я получаю из твоих писем, тоже здесь. Полистай эти записи - и ты увидишь, что дело приняло такие размеры, как никогда раньше. Это первый в истории мировой кризис. И я не думаю, чтобы мы с тобой долго оставались зрителями.

Энгельс слегка подбросил в руке увесистые тетради:

- Ты много сейчас сидишь над своими экономическими исследованиями?

- Я работаю над их подытоживанием как бешеный, - Маркс стиснул кулаки и потряс ими у груди, - ночи напролет. Мы должны до потопа иметь ясность по крайней мере в основных вопросах.

Мимо собеседников, то сгущаясь, то становясь реже, неслышно катился людской поток: богатые, респектабельные люди, владельцы заводов и фабрик, финансисты, землевладельцы. Утомленные своими заботами, издерганные страхом перед призраком кризиса, они ехали на Джерси, свой любимый курорт, чтобы отдохнуть и привести в порядок расшалившиеся нервы.

- А еще, Фридрих, хорошо бы нам с тобой вместе на основе вот этих тетрадей написать к весне брошюру, чтобы напомнить всей этой публике, Маркс брезгливо дернул в сторону толпы бородой, - и их немецким собратьям тоже, что мы все еще тут и все те же самые.