Богдан Зимненко - Международное право в судебной практике России: уголовное судопроизводство

Президиум Верховного Суда РФ при рассмотрении в порядке надзора уголовного дела подчеркнул, что «по смыслу ч.4 ст.15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы Российской Федерации и в случае их противоречия нормам уголовно-процессуального права Российской Федерации надлежит руководствоваться ими» (Законность. 1999. N 7. С. 58). Необходимо отметить, что несмотря на отсутствие законодательного урегулирования юридической силы общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России правоприменитель здесь попытался самостоятельно определить место этих норм международного права по отношению к нормам внутригосударственного права.

В Научно-практическом комментарии к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР под ред. Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева отмечается, что «в соответствии со ст.15 Конституции РФ понятие фактических данных, полученных с нарушением закона, в определенных случаях нуждается в расширительном толковании, так как в процессе производства по некоторым уголовным делам негативные последствия вызываются не только нарушением норм российского законодательства, но и норм международного права. Согласно п.4 ст.15 Конституции РФ они признаются составной частью правовой системы Российской Федерации и, следовательно, подлежат применению при расхождении между ними и внутренним законодательством» (Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР под ред. В.М. Лебедева, В.П. Божьева. М., 2000. Изд. 3-е. С. 56).

Следовательно, в отличие от уголовного права России в сфере отношений, регулируемых уголовно-процессуальным правом, нормы международного права должны действовать непосредственно и применяться правоохранительными органами Российской Федерации.

В своих разъяснениях по уголовным делам Верховный Суд РФ часто ссылается на международно-правовые нормы для обоснования своей позиции по существу рассматриваемого вопроса.

В постановлении от 29 сентября 1994 г. «О выполнении судами постановления Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. „О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей“, Суд подчеркнул, что „в соответствии со ст.9 Международного пакта о гражданских и политических правах каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство его дела в суде, чтобы этот суд мог безотлагательно вынести постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно“ (Сборник постановлений Верховного Суда Российской Федерации. 1961-1996. М., 1997).

В постановлении от 18 ноября 1999 г. N 79 Пленум Верховного Суда РФ отметил, что «судам следует исходить из того, что несоблюдение сроков производства по уголовным делам существенно нарушает конституционные права граждан на судебную защиту, а также противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права, которые закреплены, в частности, в ст.10 Всеобщей декларации прав человека, в п.3с ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах, в п.1 ст.6 ЕКПЧ» (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 1. С. 3). В связи с данными разъяснениями необходимо подчеркнуть, что стандарты, содержащиеся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не относятся к общепризнанным нормам международного права. Нормы, сформулированные в указанном международном договоре, носят исключительно региональный характер и распространяют свое действие на государства, входящие в Совет Европы.

Судебная практика свидетельствует, что суды при осуществлении уголовного судопроизводства исходят из того, что международно-правовые нормы могут дополнять действующее уголовно-процессуальное законодательство.

Кировским областным судом гражданин России был осужден за совершение ряда преступлений. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила обвинительный приговор и дело направила на новое судебное рассмотрение, так как суд первой инстанции нарушил принцип гласности судебного разбирательства. Согласно ст.18 УПК РСФСР закрытое судебное разбирательство допускалось исключительно при наличии следующих обстоятельств: а) для соблюдения интересов государственной тайны; б) по делам о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими шестнадцатилетнего возраста; в) по делам о половых преступлениях; г) а также по другим делам в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц. Однако суд первой инстанции провел закрытое судебное разбирательство при отсутствии указанных выше обстоятельств. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене кассационного определения и направлении дела на новое кассационное рассмотрение. Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил, указав, что «вывод Судебной коллегии Верховного Суда РФ о несоблюдении судом ст.18 УПК РСФСР был сделан без учета норм Конституции Российской Федерации и международных пактов. В соответствии со ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. публика может не допускаться на судебное разбирательство, когда этого требуют интересы сторон» (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N 2. С.5). Как известно, указанное основание для проведения закрытых судебных разбирательств в настоящее время предусматривается в подп.4 п.2 ст.241 УПК РФ.

Следовательно, в дополнение к обстоятельствам, указанным в ст.18 УПК РСФСР, имелось еще одно обстоятельство, содержащееся в международно-правовом акте, которое должно было учитываться судами в дальнейшем при осуществлении уголовного судопроизводства.

Необходимо подчеркнуть, что Верховный Суд РФ исходит из того, что многостороннее международное соглашение соотносится с региональным международным договором как общая и специальная нормы. В случае если региональное международное соглашение содержит иные правила, чем многосторонний международный договор, то приоритетом в применении пользуются правила, содержащиеся в региональном соглашении.

Постановлением судьи Московского областного суда уголовное дело было прекращено на основании п.9 ст.5 УПК РСФСР и п.7 ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах. В кассационном порядке указанное определение оставлено без изменения, а частный протест прокурора – без удовлетворения. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, рассматривая дело в порядке надзора, отметила, что «судья, прекратив производство по делу, ошибочно исходил из того, что императивная норма международного права применительно к данной ситуации сформулирована лишь в п.7 ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Между тем в соответствии с п.1 ст.4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Российской Федерацией, никакое лицо не должно быть вторично судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое оно уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства. Однако в п.2 той же статьи Протокола дано разъяснение, согласно которому положения предыдущего пункта не препятствуют повторному рассмотрению дела, если есть сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела» (Законность. 1999. N 7. С.58).