Питер Эверетт - Прогнившие насквозь [Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании]

А они все продолжали поступать – бесконечные вереницы лондонских мертвецов. Женщина сорока четырех лет, годами переносившая побои своего жестокого партнера, купила ему в перерыве между избиениями рождественскую открытку, с надписью «Моему дорогому мужу». Открытка была первым, что я увидел, прибыв на место преступления, – она лежала рядом с телом. Преисполненное любви послание своему убийце, пропитанное собственной кровью жертвы.

Трансвестит тридцати семи лет, обнаруженный полностью одетым лицом вниз в ванне своей квартиры в Северном Пекхэме. Колотая рана за левым ухом казалась самым подходящим кандидатом на причину смерти, но вскрытие показало, что его задушили. Как оказалось, в деле были замешаны наркотики – два молодых человека позарились на выручку погибшего от их продажи. Получили по шесть лет за неумышленное убийство.

Ирландский рабочий двадцати семи лет, обнаруженный под строительными лесами в саду, граничившем с местом, куда он носил кирпичи. Упал ли он или его толкнули? Накануне вечером жертва получила зарплату, однако карманы оказались пустыми. Изрядно напившись, мужчина поссорился из-за женщины с двумя коллегами. Когда они покинули паб, все еще продолжая словесную перепалку, убийцы схватили фрагмент лесов и ударили ирландца по голове, а потом забрали его зарплату, чтобы было похоже на ограбление. Оба получили пожизненное.

Мужчина сорока одного года, решивший подкатить к жене одного из своих друзей, при этом все были в стельку пьяны. Когда муж застукал жену с другом в разгаре порыва страсти, он схватил первый попавшийся под руку предмет, декоративную стеклянную рыбу, и размозжил ею голову своего бывшего друга. Тот подскочил и выбежал из дома (как они думали), и парочка помирилась. Его обнаружили лишь на следующее утро в ванне умершим от потери крови. Десять лет за неумышленное убийство.

Бездомный мужчина за тридцать, найденный среди кустов в парке Кеннингтон, был забит до смерти – его лицо превратилось в месиво с запекшейся кровью. Его убийцу так и не нашли, и даже его собственную личность опознать не удалось.

Через меня прошло более 11 000 тел, я контролировал эксгумацию останков 21 000 человек, участвовал в расследовании 400 случаев подозрительной смерти.

А затем, на День святого Валентина, произошло одно экстраординарное убийство в совершенно нормальном с виду доме блочной застройки в Пекхэме. Хоть на месте преступления и кипела работа – здесь было полно констеблей, детективов и криминалистов, – вокруг царила мрачная тишина, характерная для особенно скверного дела, которая не нарушалась даже черным юмором полицейских. Тела матери и ее двух дочерей-подростков лежали каждое на своей кровати. В гостиной сидел отец, и половина его головы была размазана по стенке. Он застрелил всю свою семью и уложил тела в кровати, после чего застрелился сам.

К июлю 1987 года я был измотан физически и эмоционально. Через меня прошло более одиннадцати тысяч тел, я контролировал эксгумацию останков двадцати одной тысячи человек, участвовал в расследовании четырехсот случаев подозрительной смерти и держал курс на серьезный нервный срыв.

Косого не было уже несколько дней, и я особо из-за этого не переживал: на самом деле, он доставлял больше проблем, когда был на работе. Недавно он перепутал личности двух тел – жертвы суицида и «вонючки» – и семье покончившего собой, пожелавшей увидеть своего родственника, ошибочно сказали, будто тело находится в сильной стадии разложения, тем самым еще больше усилив их и без того большое горе, прежде чем мне удалось прояснить ситуацию.

Проведя долгое напряженное утро в секционной, мы с Мэри присели отдохнуть в служебном помещении, как вдруг зазвонил телефон. Звонивший, оказавшийся врачом, сообщил, что Косого поместили под карантин.

– Карантин? А что у него?

– Туберкулез, – ответил голос.

На мгновение я потерял дар речи, однако, вспомнив о проблемах Косого с гигиеной, как профессиональной, так и личной, понял, что это было вполне закономерно. В лондонском воздухе полно разных бактерий, в том числе и палочек Коха, возбудителей туберкулеза, – бактериальной инфекции, заражение которой происходит путем вдыхания крошечных капелек, образующихся при чихании или кашле больного человека. Инфекция поражает легкие [42] Не бывает туберкулеза только волос и ногтей. Но туберкулез в легких – самая частая локализация. и при отсутствии надлежащего лечения может привести к смерти.

До появления лекарств в 1950-х, Стрептомицина [43] Исторически второй антибиотик, он же первый из группы аминогликозидов, а также первый, оказавшийся эффективным против туберкулеза и чумы. и Изониазида, все работники морга были подвержены высокому риску заражения туберкулезом, потому что зачастую имели дело с погибшими от этой болезни: людьми, которые жили и умерли в нищете, в перенаселенных трущобах, тюрьмах, больницах и общежитиях для условно досрочно освобожденных заключенных.

К 1980 году большинство решило, что туберкулез побежден, хотя бактерии по-прежнему витали в воздухе и продолжают по сей день. И сегодня, хоть случаев заражения и стало меньше со времен внезапного всплеска в начале 2000-х, Лондон считается туберкулезной столицей Европы – каждый год болезнь диагностируют примерно у пяти тысяч человек.

Туберкулез не так-то просто подхватить, и нужно провести много часов в тесном контакте с больным, у которого открытая форма туберкулеза, чтобы оказаться под риском заражения. Хоть Косой (якобы) и работал в морге, я здесь его почти не видел, так что предполагал, что риск заражения у меня и остальных сотрудников оставался невысоким. Тем не менее головной офис совершенно резонно решил подстраховаться. Биологи разместили в морге культуральный планшет [44] Специальный закрывающийся планшет с углублениями, который служит для культивирования клеточных культур, хранения различных сред, посевов и прочего. , за которым наблюдали в течение многих недель. Все результаты оказались отрицательными, и меня похвалили за чистоту в морге.

До сих пор Лондон считается туберкулезной столицей Европы, несмотря на то, что с момента пика заболеваемости прошло уже несколько лет.

Светлая сторона заключалась в том, что на лечение туберкулеза требуется полгода. Как следствие, Косой остался не удел – более того, головной офис поручил мне нанять санитара-стажера. Наконец-то Косой убрался – по крайней мере, на какое-то время, – и, к своему огромному удивлению, мне посчастливилось сорвать джекпот в виде Роберта Томпсона, высокого темноволосого мужчины в очках, возрастом около тридцати лет, который оказался одновременно и умным, и расторопным. Хоть прежде ему и не доводилось работать в морге, он все схватывал на лету. Я нисколько не удивился, узнав многие годы спустя, что Роберт встал у руля в морге Хаммерсмита и Фулема, а также ассистировал на вскрытии принцессы Дианы. Роберт настолько облегчил нам жизнь, что у меня появилась надежда все-таки остаться во главе морга Саутуарка до конца своей карьеры.