Тед Шварц - Хиллсайдский душитель [История Кеннета Бьянки]

— Нет, заключение для судьи. Он попросил меня побеседовать с вами.

— В задницу! Его и спрашивай, сколько мне лет.

— Я знаю, что Кену двадцать семь.

— К черту этого урода. Пошел он…

Кен никогда не сквернословил; его мать этого не одобряла. Стив же ругался буквально через слово.

Несколько минут собеседники препирались. Наконец Стив отпустил реплику, за которую Эллисон мог зацепиться, чтобы продолжать выяснять его настроения.

— Ну его на хрен… И мамашу его туда же. Чертова сучка.

— Та еще ведьма, правда? — подзадорил Эллисон Стива / Кена.

— Чертова сучка, вот она кто. Понимаете, он… он до сих пор лебезит перед ней, лижет ей задницу. Понимаете, суть в том, короче, что я не могу выйти наружу, но я же вижу, что он делает, — блин, приятель, пора уже ему прозреть, знаете ли. Он просто… Я хочу уйти, смыться, пошло все на хрен — и точка. Просто я лучше него.

Эллисон чуть было не рассмеялся, услышав последнюю реплику. Если Кен Бьянки действительно заслуживает обвинения в беллингхемских и лос-анджелесских убийствах, то именно личность Стива за последние несколько лет совершила множество жутких злодейств.

Но желание смеяться тут же пропало. Эллисон опасался и дальше настраивать против себя Стива / Кена. Он предположил, что Стив сам навлек на себя неприятности, на что тот возразил:

— Это Кен попал в переделку. Ну да… я, блин, убил тех баб. Понимаете? Чтобы проучить их, чтобы показать ему, что он не может мной помыкать.

— Каких баб?

— Да тех двух потаскушек, белобрысую и брюнетку.

— Здесь, в Беллингхеме?

— Ну да.

— Зачем?

— Ненавижу чертовых шлюх.

— Почему именно этих? Ведь вы с ними даже не знакомы.

— Он их знал.

— Да? Я думал, он знал только одну, и то немного.

— Он знал одну. Другая просто под руку подвернулась.

Эти шлюхи жутко тупые. Вам не понять.

— Я как раз пытаюсь понять.

Эллисон стал расспрашивать, как Стив их убил, поскольку врача попросили не только проконсультировать судью, но и собрать факты. Эти беседы были призваны помочь Дину Бретту лучше понять своего подзащитного и решить, как лучше вести дело.

— Задушил, — был ответ.

— Чем?

— Ясно же, чем.

— Чем? — повторил Эллисон.

В уголовном деле признание стоит немногого, пока подозреваемый не опишет подробности, которые не появлялись в прессе.

— Я задушил их чертовым проводом. Легко.

— Вы принесли провод с собой или нашли там?

— Не-а, принес с собой.

— Где вы его взяли?

— У себя в подвале.

— Почему вы привезли девушек именно туда? Как вы их заманили?

— Ой, да это фигня, приятель. Понимаете, он же такой недоумок. Я просто… Он ушел — я пришел. Всем позвонил. Узнал ее номер, позвонил Карен. Договорился, чтобы она взяла с собой подружку.

— Сколько вы им предложили?

— Пару сотен баксов.

— Оплата довольно высокая.

— Это была приманка, сечете? Платить-то я не собирался.

— Не собирался? Вот почему друзья удивлялись, что девушкам предложили столько денег. Почему именно тогда вы пошли на убийство?

— Потому что я пытался… изо всех сил пытался вырваться, уйти к себе, ясно? Понимаете вы это?

— Куда «к себе»?

— К себе. Кен пропащий. А я ухожу к себе, в мир, где я, блин, смогу делать, что захочу.

— А что скажете насчет его подруги и ребенка?

Стив заявил, что презирает все, что имеет отношение к жизни Кена. По мере того как доктор Эллисон продолжал задавать вопросы, Стив дал еще одно указание на то, что он может являться одной из личностей расщепленного сознания. Зачастую у индивидов с подобным расстройством жестокая личность не отличается реалистическим взглядом на мир. Ей кажется, что жизнь бесконечна, и если уничтожить другую, истинную личность, то можно обрести бессмертие. Эта убежденность проявилась и у Стива, когда доктор Эллисон спросил:

— Чего вы надеялись достичь убийством девушек?

— Убрать его с дороги!

— И что же потом случилось?

— Ничего, блин, со мной не случилось.

— Как вы надеялись избавиться от Кена? С помощью смертной казни? Или он должен был исчезнуть по-другому?

— Он исчез бы по-другому.

— А вам не приходило в голову, что это тело по закону могут предать смертной казни? За убийство первой степени?

— Ну и что?

— Но ведь тогда его жизнедеятельность прекратится, разве не так?

Очевидно, мысль о том, что в случае уничтожения тела он и сам перестанет существовать, застала Стива врасплох.

— Пожалуй, — медленно проговорил он.

— Вы думали об этом, прежде чем убили девушек?

— Да какое там, на хрен!

— Как по-вашему, правильно или нет было убивать их? Что вы об этом думали?

Дин Бретт весь обратился в слух, ожидая ответа. Один из аспектов ходатайства о признании невменяемым заключается в том, понимает ли подсудимый разницу между «правильно» и «неправильно». Доводы в пользу защиты увеличились, когда Стив произнес:

— Как же, на хрен, неправильно? Разве неправильно расправиться с парой грязных шлюшек?

— Почему вы считали, что это правильно?

— Да потому что мир станет чище.

— Вы понимали, что закон запрещает убивать девушек?

— К черту закон. Закон — бумажка, которой только подтереться.

— А вы понимали, что в этой бумажке прописана смертная казнь за убийство?

Стив / Кен устало ответил:

— Я знаю.

— Вы это знали?

— Бред собачий.

— Вы знали, что в штате Вашингтон существует закон, запрещающий убивать девушек?

— К черту. Нет! Довольны вы теперь?

— Я просто задал вопрос.

По мере продолжения разговора вопросы злили Стива все больше и больше. Затем Эллисон вернулся к теме Лос-Анджелеса и Анджело Буоно. Про кузена Бьянки заявил, что «ему такие по нутру», и психиатр поинтересовался, почему.

— Просто он… Плевать ему на жизнь. Это круто. То есть на жизнь других людей. Ему начхать. Круто. Так и надо.

— Угу… Он кого-нибудь убил?

— Да…

— Многих?

— …да, убил. Пять девчонок.

— Вы видели, как он их убивал?

— Ну еще бы.

— Вы уверены, что это он убил тех пятерых?

— Без всякого сомнения.

— А вы кого-нибудь там убили?

— Да.

— Скольких?

— Четверых.

— Ладно, всего девять. Может, там был еще один убийца?

Бьянки ответил, что не было, а потом начал припоминать события того года, когда происходили преступления. Он упомянул, что убийства начались, когда он съехал от Анджело. Также он объяснил, что провода, которыми душили жертв, они клали в пластиковые пакеты и выбрасывали на помойку.

Хотя на первом сеансе с доктором Эллисоном Бьянки рассказал лишь о девяти убийствах, последующие его показания в полиции свидетельствовали, что он принимал участие во всех десяти преступлениях, совершенных в Лос-Анджелесе Хиллсайдским душителем. В некоторых случаях имелись неопровержимые улики — сохранившиеся вещи жертв, например кольцо Йоланды Вашингтон. Показания Бьянки по другим жертвам подтверждались лишь косвенными доказательствами. В конце концов в Калифорнии Бьянки могли обвинить только в пяти убийствах, за которые ему грозили пять пожизненных сроков.