Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Классификация преступлений в УК РСФСР в этой части представляется более правильной. Сгруппирование воедино преступлений, совершаемых на почве феодально-байских пережитков (неудачно названных пережитками местных обычаев), позволило выделить их значительную специфику в характере общественной опасности: по причинам, мотивам, потерпевшим, наконец, что очень важно, по объекту. Объектами этих преступлений являются далеко не просто здоровье, честь женщины или молодежи, а прежде всего их политические, трудовые и иные конституционные права. Включение этих опасных преступлений в главу преступлений против личности неоправданно сузило и обеднило объект их посягательства, а также, можно сказать, в известной мере стушевало специфический характер их общественной опасности. Отсутствие же в нормах об этих преступлениях указаний на мотив поведения виновного вообще, как представляется, неправильно определило природу этих деяний, стерев их отличие от аморальных проступков. В самом деле, например, ст. 131 УК ТаджССР предусматривает лишение свободы до трех лет за понуждение женщины к вступлению в брак или продолжению брачного сожительства либо воспрепятствование женщине вступить в брак по своему выбору. Между тем, если эти действия совершены не на почве феодально-байских пережитков коренного населения, они не являются общественно опасными настолько, чтобы считаться преступными. Это аморальные проявления в области семейно-брачных отношений, которых ныне немало во всех союзных республиках.

Иллюстрацией сказанному может служить дело X. Последний был осужден по ст. 234 УК РСФСР за заключение соглашения о браке с девушкой, не достигшей брачного возраста. Президиум Верховного Суда Чечено-Ингушской АССР, рассмотрев протест заместителя прокурора РСФСР об отмене приговора ввиду отсутствия в действиях X. состава преступления, оставил его без удовлетворения. Прокуратура РСФСР внесла протест в Верховный Суд РСФСР.

X. вступил в брак с несовершеннолетней по местным обычаям. В протесте утверждалось, что за вступление в фактические брачные отношения с лицом, достигшим половой зрелости, но не достигшим брачного возраста, на территории РСФСР ответственность по закону не предусмотрена. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР протест оставила без удовлетворения по тем основаниям, что «вступление в брак совершено по местным обычаям является преступлением. В постановлении Президиума Верховного Суда Чечено-Ингушской АССР также подчеркивалось, что вступление X. в брак с несовершеннолетней А. имело место только вследствие существующих в данной местности пережитков местных обычаев, причем X. соблюдались при этом некоторые ритуалы этих обычаев» [884].

Таким образом, главным признаком, отграничивающим названные преступления от аморальных проступков, является совершение их по отрицательным местным, национально-байским обычаям. Поэтому, если, возможно, и нецелесообразно возвращаться к восстановлению глав в республиканских УК о преступлениях, совершаемых на почве отрицательных местных обычаев, то во всяком случае необходимо внести уточнения в эти составы указанием на мотивацию таких деяний.

Вызывает сомнения необходимость сохранения ныне самостоятельной группы иных государственных преступлений. Прежде всего крайне неудачно наименование их родовых объектов и самих преступлений как государственных. Это относится более всего к неосторожным преступлениям, например, к нарушению безопасности движения на железнодорожном, водном и воздушном транспорте (ст. 85 УК РСФСР), нарушению правил международных полетов, совершенных по неосторожности, разглашению государственной тайны по неосторожности и т. д. В литературе правильно отмечалось, что нельзя нарушения правил безопасности движения на транспорте считать посягательством на основы общественной безопасности или хозяйственной мощи СССР [885].

Санкции 1/3 норм иных государственных преступлений не превышает трех лет лишения свободы, например, в ст. 74; ч. I ст. 76; ч. I ст. 80; ст. ст. 83, 88.

Весьма спорно выделение в одну группу преступлений крайне разнородных по непосредственному объекту и по характеру общественной опасности. Различны даже те два родовых объекта, которые объединяют эту группу деяний – основы государственного управ ления и основы общественной безопасности. Достаточно сравнить входящие в группу иных государственных преступлений деяния, как например, группу преступлений против обороноспособности страны и транспортные преступления, контрабанду и действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений, фальшивомонетничество и нарушение национального равноправия, чтобы убедиться в необычайной их разнородности. Следует отметить, что такой главы не знали прежние республиканские УК. Она неизвестна уголовным кодексам зарубежных социалистических государств Европы.

Несколько отличается от советских УК классификация преступлений в уголовных кодексах зарубежных социалистических государств: различия и в последовательности, и в дробности, и в содержании групп. Интерес представляют для сравнительного анализа уголовные кодексы Чехословакии и Венгрии 1961 г., ГДР и Болгарии 1968 г.

Кодексы проводят группировку преступлений не только по главам, но и внутри глав по разделам.

Обращает на себя внимание и заслуживает одобрения выделение во всех УК группы преступлений против семьи и молодежи. Сюда входят статьи о злостном нарушении обязанностей по воспитанию детей и несовершеннолетних, склонении их к антиобщественному поведению, распространении среди молодежи бульварной литературы, склонении к употреблению алкогольных напитков и т. п. противообщественных деяниях, наносящих вред правильному духовному и физическому формированию детей и подростков.

Принимая во внимание большую важность правильного воспитания молодежи, представлялось бы целесообразным и в советском законодательстве выделить подобную группу преступлений против семьи и молодежи, дополнив ее новыми нормами.

В действующем советском законодательстве выделяются и более крупные группы преступлений. Так, в ст. ст. 22 и 23 Основ наказываются особо тяжкие и тяжкие преступления, за которые может быть назначена смертная казнь или тюремное заключение. Республиканские УК выделяют также группы норм о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, субъекты которых могут передаваться на поруки, и о малозначительных преступлениях, дела о которых могут быть рассмотрены в товарищеских судах. При этом дается перечень только тяжких преступлений, различный в республиканских УК.

Отсутствие единого понятия тяжкого преступления приводит к различному применению норм общесоюзного законодательства, использующих понятие «тяжкие преступления» (например, в ст. 14 1Закона об уголовной ответственности за государственные преступления, ст. 23 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик и др.). Ни понятия, ни перечня иных групп преступлений в республиканских УК не содержится. К тому же круг малозначительных преступлений, наказуемых до одного года лишения свободы, а также преступлений, не представляющих большой общественной опасности, если условно считать таковыми деяния, наказуемые до трех лет лишения свободы, весьма различен в республиканских кодексах. В УК РСФСР их 88, в УК ГрузССР – 90, в УК ТаджССР–166, в УК ТуркмССР –172 [886]. Такой разнобой в классификации преступлений на самые большие группы не способствует единообразному применению уголовного законодательства.