Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Инсценируется судебный процесс. С процедурной стороны он сопровождается всеми внешними атрибутами «равного, беспристрастного и демократического правосудия». Подсудимому по причине его бедственного материального положения за счет государственной казны суд назначил даже защитников. Однако очень скоро лицемерие этого «гуманного» шага стало очевидным прежде всего для подсудимого.

Из показаний Джона Харриса:

«Одного из моих адвокатов я так и не увидел до самого суда. Второму я дал список свидетелей, которые могли подтвердить мое алиби, и попросил вызвать их в суд. В день начала судебного разбирательства мои адвокаты сказали мне, что не вызвали этих свидетелей и что они вообще не собираются участвовать в прениях. Один из них заявил, что дело безнадежно и мне следует принять предложение окружного атторнея о признании вины в обмен на пожизненное заключение, потому что в противном случае меня ждет электрический стул. Другой адвокат добавил, что любой иной способ защиты обречен на неудачу, поскольку никакие свидетельские показания не опровергнут обвинение».

Действия защитников в том уголовном процессе едва ли связаны с личным нерасположением к своему клиенту. Они типичны для определенной категории дел и имеют глубокие социальные причины. В 1964 году в США был принят Закон об уголовном правосудии, закрепивший так называемое право бедности. Оно предоставляет возможность материально несостоятельным подсудимым за минимальную плату или даже бесплатно, как в деле Джона Харриса, воспользоваться услугами назначенных судом защитников. В качестве таковых в процессах выступают, как правило, наименее квалифицированные юристы, зачастую лишь начинающие свою карьеру. Но и таких не хватает. Поэтому назначенные судом адвокаты вынуждены защищать до 50 клиентов в. день. Вполне понятно, что в подобных условиях ни о какой подготовке адвоката к процессу не может быть и речи; такой защитник не способен оказать сколь-нибудь серьезное влияние на исход судебного разбирательства.

Не менее существенно и другое. Деятельность назначенного судом защитника оплачивается Корпорацией по юридическому обслуживанию населения, фонды которой формируются за счет федерального и местных бюджетов. Но если частный адвокат получает от пригласившего его клиента не менее 40 долларов в час, то адвокату, оказывающему помощь материально несостоятельному подсудимому по назначению суда, Корпорация выплатит за то же время не более 10 долларов. Отсюда понятно, почему большинство американских адвокатов не желает выступать в процессах, где подсудимый пользуется «правом бедности» [361] См.: Nagel S.S. Improving the Legal Process. Toronto — London, 1975. P. 100. . В обществе, в котором поступки людей определяются интересами частного предпринимательства, адвокатская деятельность не может в своей основе быть безвозмездной. А если уж в силу обстоятельств профессиональный юрист вынужден взяться за низкооплачиваемое дело, то он всячески старается поскорее от него избавиться. Простейший путь к этому — предложение своему подзащитному заключить сделку о признании вины.

Условия сделки, предложенной Д. Харрису, предусматривали самооговор в совершении изнасилования, а попутно и четырех нераскрытых краж в обмен на исключение ссылок на отягчающие обстоятельства, что гарантировало подсудимому сохранение жизни. Эти условия предложил обвинитель, для которого признание подсудимого означало бы выигрыш процесса. Ведь в этом случае вынесение обвинительного вердикта было предрешено.

Так Джон Харрис оказался под мощным прессингом не только обвинителя, но даже собственных защитников. Все они единодушно советовали, уговаривали, требовали признать вину в преступлении, которого он не совершал. Подсудимого предупредили: будет настаивать на своей невиновности — электрический стул обеспечен. Только признание позволит этого избежать. Только признание…

Как в такой ситуации поступить подсудимому? Лишенный квалифицированной помощи защитников, не знакомый с тонкостями юридической техники, Джон Харрис в условиях поднятого желтой прессой расистского ажиотажа и недвусмысленных угроз «изжарить на электрическом стуле», которыми сопровождался процесс по делу об изнасиловании негром белой женщины, единственную возможность спасти свою жизнь увидел в принятии согласованного предложения обвинения и защиты, оставляющего хоть какую-то надежду. Самым важным представлялось в этот момент — избежать электрического стула. А там можно было продолжать борьбу в апелляционных инстанциях за отмену приговора. И Джон Харрис решился: реальная угроза смертной казни заставила его избрать меньшее зло — он оговорил себя.

Суд приговорил его к пожизненному тюремному заключению за каждое совершенное преступление. Итого пять пожизненных сроков.

Эту немыслимую меру наказания можно было бы принять за одну из гримас американской юстиции, если бы не заложенный в ней достаточно определенный юридический смысл. Дело в том, что даже если бы в результате апелляционной процедуры удалось доказать невиновность осужденного в совершении, скажем, четырех преступлений и добиться отмены наказаний за них, то практически это ничего бы не изменило: и оставшегося срока тюремного заключения хватит на всю жизнь. В этих условиях продолжение производства в апелляционном порядке давало лишь иллюзорную надежду, за которую, однако, предстояло расплачиваться весьма реальными тысячами и десятками тысяч долларов за адвокатские услуги. А где их взять рабочему человеку?

Для отбывания наказания Джона Харриса отправили в алабамскую тюрьму Этмор. Здесь заключенные использовались на тяжелых земляных и сельскохозяйственных работах. Хлесткая плеть или тяжелая дубинка надсмотрщика немедленно опускалась на спину каждого, кто замешкался, ослаб или болен. За малейшее неповиновение людей сажали в так называемую «собачью будку». Не избежал знакомства с ней и Джон Харрис.

В крохотной камере нет ничего — ни нар, ни стола, ни табуреток, ни говоря уже о матрацах, подстилках и другой тюремной роскоши. Есть только люди — два десятка человек на площади не более пятнадцати квадратных метров. Лежат только те, кто потерял сознание.

Издевательства администрации, изнурительный труд под палящими лучами солнца, отсутствие достаточного питания и надлежащей медицинской помощи постепенно превращали людей в живых скелетов. Слабые умирали. Отчаявшиеся кончали жизнь самоубийством. Оставшиеся в живых решили объединиться. В 1972 году создается инициативная группа заключенных [362] «Immates for Action» (IFA) — «Заключенные — за действия». . Своей целью она поставила «сопротивление за решеткой». По ее призыву организуется забастовка, узники отказываются работать в нечеловеческих условиях. Их лишают питания, переводят на карцерный режим. Не все выдерживают, один из заключенных сообщает администрации имена членов инициативной группы.